Башня из грязи и веток

– Почему же они не отстроятся заново? – спросил Шэй.

– Это запрещено специальным указом.

– Почему?

– Чтобы люди помнили.

– Признаю, я не специалист по истории, но разве не Дума устроила здесь резню?

Эйдан сказал:

– Зависит от того, чьей версии событий вы больше верите.

– Герцог, например, так думает.

– Значит, так и есть, верно? Раз уж герцог так думает.

На живой стороне, за потоками дождя, тлели светлячки окон.

Шэй сказал:

– Как вы считаете, куда направился Патрик?

– Патрик поступает, как привык. Смотрите, вот он приехал. Собирается найти диверсантов; каков его дальнейший шаг? Опросить местных. Они, конечно же, скажут ему, что не слышали ни о какой тайной встрече – что будет чистейшей правдой. Но, зная Патрика…

– Он решит, что они укрывают преступников.

– И что он будет делать дальше?..

– Очевидно, обыщет дома.

– Раз, два, три, четыре. – На счёт «четыре» дверь в середине улицы распахнулась, впуская тепло в дождливое одноцветие. Наружу вышли трое.

Эйдан откинул со лба мокрые волосы.

– Патрик! Патрик!

Самый высокий силуэт повернулся, как кукла в театре теней.

– Мы здесь, Патрик.

Последовало секундное замешательство, кашель, лай голосов. Затем три силуэта направились к ним.

«Начинается». Шэй утёр воду с лица. Он должен был ощутить прилив адреналина, предвкушение возмездия, но всё это имело дурной привкус – беременные свинцом облака, наполовину сожжённая деревня, даже засада на человека, который пытался его убить.

– Эйдан! – донёсся из дождя голос Патрика. – Что вы здесь делаете?

– А на что это похоже?

«А вот он этим наслаждается, судя по всему».

Советник герцога остановился в нескольких метрах; серые нити прошили воздух, превращая его лицо в невыразительную маску. А вот что было ощутимо и грубо, так это тяжёлый арбалет, который держал на изготовку тип справа от Патрика.

– Привет, Эшкрофт, – голос советника тоже звучал бесцветно. – Похоже на то, что меня подставили.

Эйдан улыбнулся:

– Нам надо поговорить.

– Так кто же на чьём поводке? Эшкрофт на вашем или вы – на его? Я должен был догадаться, что нельзя доверять думцу.

– Все о чём-то сожалеют, Патрик.

– Я ни о чём не сожалею. Если вы не заметили, в ваше нахальное лицо смотрит арбалетный болт.

– Надолго ли, вот в чём вопрос.

Не говоря ни слова, мужчина с арбалетом прошёл под дождём, пересёк невидимую черту и замер рядом с Эйданом.

– Колм, какого чёрта ты творишь?

Эйдан присвистнул.

– О, сладкая сила золота.

– Вы все покойники. Ты тоже, Колм, – несмотря на свои слова, Патрик сделал шаг назад. – Ты ещё со мной, Дуэйн?

Тот, кого он назвал Дуэйном, заметно колебался, переминаясь с одной ноги на другую.

– Дуэйн?

В этот момент, повинуясь импульсу, словно наблюдая за собой со стороны, Шэй сказал:

– Дуэйн не дурак. Он знает, насколько неудобно ему будет добираться до границы с увечьем – причём с любым.

«Я правда сейчас это сказал?»

– Дуэйн!

– Выбор за вами, Дуэйн, – сказал Эйдан.

Мужчина втянул голову в плечи, подался вперёд. Торопливо просеменил мимо них. Через секунду его шаг перескочил с анданте на аллегро – он бросился бежать.

– А теперь мы можем обсудить расстановку сил.

– То, что Эшкрофт сказал об увечьях, – вас это тоже касается. Без боя я не сдамся.

Дождь перешёл в морось так же резко, как и начался, открыв лицо Патрика, чуть ссутуленные плечи, костлявые колени.

– Я вас не трону, Патрик, – сказал Шэй.

– Тогда зачем вы здесь?

– Я вам неопасен. Я не знаю, почему вы до сих пор этого не поняли. Если вы боитесь за своё положение при дворе герцога, не надо – мне оно ни к чему.

Патрик изучающе посмотрел на него и улыбнулся одними уголками рта:

– Знаете, что я в вас больше всего ненавижу? Ваше ханжество. Вы, столичные сволочи, считаете себя непогрешимыми, так?

«Если бы ты только знал, – подумал Шэй. – Если бы ты знал…»

– Вы же понимаете, Эшкрофт, что распрощались со своей честью? Хотел бы я услышать, как вы оправдаете это с высоты своих моральных устоев – заманили человека в ловушку, подкупили его товарищей.

– Товарища, – поправил Эйдан. – Я подкупил только Колма.

– Я разговариваю с интендантом. Так как вы это оправдаете?

– А как вы оправдываете то, что пытались убить меня? – спросил Шэй.

В Патрике что-то переменилось – по телу словно прошла волна, он выпрямился, расправил плечи, вздёрнул подбородок:

– Потому что вы этого заслуживаете. Все вы. Каждый на Красном холме. Вы, паразиты, живёте за наш счёт, а когда совершаете ошибку – нет, даже когда вы отказываетесь выполнять прямой приказ правящего монарха, – вы никуда не деваетесь, верно? Вы получаете новое назначение. Приходите и начинаете отдавать приказы нам.

– Это ваш собственный выбор… – начал Эйдан.

– И сколько вам лет, Эшкрофт? Тридцать пять? – Патрик прищурился. – Мне почти пятьдесят. Я прослужил герцогу почти всю свою жизнь. Но стоило допустить один промах, один крошечный промах с вами, и всё.

– Это вы о моей жизни говорите, – сказал Шэй.

– Один промах. И он сообщает мне, что уже готовит замену.

Медовые соты дворцовых башен, актёр в оранжевом камзоле, скачущий по сцене. «Я понимаю этого несчастного гада. Человека, который пытался меня убить, – я понимаю, что он чувствует».