Башня из грязи и веток

– Я могу достать новые устройства дракири, – сказал Шэй. – Но ты должна пообещать мне, что не позволишь подмастерьям работать без присмотра.

– Обещаю. Я обещаю. – Бриэль сидела на диване, на том же самом месте, где он нашёл её две недели назад с наполовину выпитой бутылкой вина. Только теперь её плечи были расправлены, от отчаяния не осталось и следа. – Что заставило тебя передумать?

Шэй не ответил и посмотрел на Эйдана, стоявшего у окна. Тот произнёс:

– Вы всё ещё не сказали нам, где собираетесь взять эти устройства.

– Это имеет значение?

– Для меня имеет.

«Из-под люка из палисандра», – почти ответил Шэй.

– Они в заброшенной мастерской в Мускусной долине.

– В Мускусной долине? – Затянутые в перчатку пальцы скользнули между занавесок, и Эйдан глянул на что-то снаружи. – Там, кажется, город… как же его? Оуквейл?

– Оуквиль.

– О скольких устройствах идёт речь? – спросила Бриэль.

– Тридцать или тридцать пять, я точно не помню.

Рука в чёрной перчатке отпустила занавески.

– Этого хватит?

– Это лишь малая часть того, что уничтожил герцог, – сказала она, – но если мы сосредоточим их все в одном месте, на вершине башни, то, думаю, сможем создать достаточную вертикальную тягу, которая стабилизирует конструкцию. Но мне, конечно же, нужно провести расчёты.

– Разве это не опасно, класть все яйца так близко друг к другу? – спросил Эйдан.

– Да, но и контролировать легче. Однако нам всё ещё нужно убедить герцога.

– У меня есть пара идей, как это сделать. – Эйдан скосил глаза на Шэя. – Что связывает вас с Оуквилем?

– Я на допросе?

– А если и так?

– В таком случае, – сказал Шэй, – я бы отказался сотрудничать.

– Послушайте, я пытаюсь помочь. У нас элементарно нет времени. И мне бы хотелось понять, не столкнёмся ли мы в Оуквиле с Патриком Номер Два.

– С чего бы там взяться Патрику Номер Два?

– С того, что мне кажется, будто вы чего-то недоговариваете. Эта мастерская принадлежала вам? Вашей семье? Почему она заброшена? Там что-то произошло?

– Что связывает тебя с Оуквилем, Шэй? – эхом отозвалась Бриэль.

– Оуквиль – мой дом.

Вот и всё, что он им сказал.

Позже, в другой комнате, Шэй перекатился по мокрой от пота простыне, и пухлый ангел уставился на него с потолка.

Его плеча коснулась рука.

– Спасибо.

– За что? – сказал он, не отрывая глаз от картины.

– Было приятно.

– В этот раз было по-другому. Ты другая, Лена.

– Какая?

– Мягче… нет, погоди, не то. Счастливее, наверное.

Она приподнялась на локте, не пытаясь прикрыть грудь.

– Я и правда счастлива. Мне хочется выбежать голышом во двор и смеяться, смеяться, смеяться.

– Этого всё же лучше не делать.

– Не буду. – Она провела кончиками пальцев по его щеке.

Он повернулся к ней:

– Я тебя не понимаю. Та книга из поселения – это же просто легенда. Ты ведь не можешь всерьёз верить в Башню-близнеца.

«Разве я могу ей сказать?» Разве он мог сказать ей, что собирается всё вернуть, разбить её счастье вдребезги?

Она помедлила, что-то обдумывая.

– Представь, что ты живёшь у подножия огромного вулкана. В деревне, городке, большом городе – не важно. И это – весь твой мир, другого ты не знаешь. А затем, однажды, тебе говорят, что через пять лет случится извержение. И всё исчезнет – дома, люди, деревья, ручей, в котором ты купался ребёнком.

– Я бы куда-нибудь переехал.

– Не получится, в этом-то и беда. Пепел закроет небо, пока сама земля не остынет.

– Тогда я бы стал есть, пить и заниматься любовью столько, сколько смог бы, прежде чем наступит конец.

– Поверь мне, не стал бы. Я много лет жила с таким знанием, Шэй. Оно ломает тебя. Каждый раз на закате заставляет реветь, как дитя.

– Но я ведь об этом и говорю, – сказал он. – Это не знание, Лена. Это немного текста и пара картинок. Ты даже не знаешь, насколько та копия, которую ты мне показала, соответствует оригиналу.

– Помнишь, что я тебе рассказывала о моей матери?

– Ты говорила, что она была знаменитой пейзажисткой.

– Было время, сразу после кончины моего отца, когда она не могла писать, и поэтому стала браться за любую работу. Одной из них была реставрация. Она реставрировала всё – от картин до старых книг.

– Так это её книга. – Шэй изучал её лицо, чёрные волосы, ниспадавшие на подушку. – Она познакомила тебя с этой легендой, да?

– Башня-близнец существует, Шэй. Мы были на волосок от конца света.

Что-то горькое поднялось в нём и кислотой плеснуло в горло.

– Ты – дитя. Прекрасное, гордое, заблудшее дитя.

Он сразу же пожалел о своих словах, о неуклюжей попытке задеть её. «Ты себя пытаешься задеть, – подумал он, – мерзавец, из-за того, что собираешься сделать».

Он открыл рот, чтобы извиниться, но она лишь улыбнулась ему, и в её глазах промелькнуло нечто материнское.

– Тебе когда-нибудь приходила мысль, – сказала она, – что вселенная может оказаться гораздо сложнее, чем мы готовы признать?

Он вспомнил детство. Последний день весны, когда ему было семь лет. Его учитель биологии вошёл в класс с двумя дагерротипами под мышкой.