Башня из грязи и веток

Осторожно, словно держа в руках нечто живое, он положил её подарок в мусорное ведро под столом.

– Конечно же, нужно подготовиться, – говорил ему Хосе. – Супружеские пары сначала разводятся, выселяются из совместного жилья. Родственников предупреждают о решении разойтись, чтобы они потом не задавали вопросов.

Эрик вспомнил, что владелец кафе сказал о судьбе. В течение следующих двух месяцев он и Кэтрин всё равно не будут жить под одной крышей. Его родители умерли, а её будут очень даже рады, если больше никогда о нём не услышат.

– А что насчёт общих друзей? – сказал он тогда Хосе.

– Люди – странные создания, сеньор Летерье. Друзья, говорите? Представьте, что вы дружите с парочкой – назовём их, к примеру, Джек и Джилл. Однажды вы звоните Джилл. «Как дела у Джека?» – спрашиваете вы, и она отвечает: «У какого ещё Джека?»

– Ладно, я бы, наверное, подумал, что между ними что-то произошло.

– И стали бы вы её об этом расспрашивать?

– Из соображений приличия, думаю, нет.

Внизу, на стойке регистрации, Эрик вернул ключи, оплатил счёт и забронировал другую комнату.

* * *

Один шаг, два, три. Стол уже так близко, что стоит протянуть руку, и он сможет провести пальцем по узорам на дереве.

Когда Эрик опустился на стул, ничего не изменилось, но всё же казалось, что он вошёл в другой мир. У него закружилась голова, а затем к горлу подкатила тошнота.

«Неважно, это неважно, я принял верное решение».

Кэтрин положила подбородок на сцепленные пальцы и посмотрела в окно на противоположную сторону улицы, на готическую церковь, окружённую елями, как часовыми. Шпилями и витражами она напомнила Эрику церковь, в которую он ходил в детстве, в Першоре; он удивился, что не заметил сходства в прошлый раз, когда был в кафе. Худой официант наклонился к ним с коробком спичек, и на чайной свече в керамическом подсвечнике с двумя северными оленями заплясал огонёк.

– Эспарденьи были бы здесь очень даже к месту.

Эрик промолчал.

– Эй, ты расстроен, что мы уезжаем? – Она похлопала его по руке. – Мы заберём с собой частичку Мадрида. Мы будем лежать ночью в постели, смотреть на занавески и вспоминать это Рождество. А в следующем году мы…

На миг что-то сдавило ему грудь, и онемение вошло в кончики пальцев, прижалось к лёгким, засело в губах. Неужели он совершал ошибку? «Это не любовь, – напомнил он себе, – не любовь, а остаточное явление, привычка. Дом – это привычка». И через час, даже меньше, всё то неудобство, что он испытывал, все равно исчезнет: они оба забудут.

– Ты заметил, ты наверняка заметил, – сказала Кэтрин, – что в последнее время я по-другому себя чувствую.

– Хммм?

– Я не хотела говорить тебе, пока не убедилась в этом точно. Я беременна. Скоро у нас будет малыш.

Понадобилось несколько секунд, чтобы до него дошёл смысл её слов. Затем комната дрогнула, и перед Эриком словно замелькали неподвижные фотографии всего, что было вокруг. За окном двое мужчин вешают огромную гирлянду над дверью церкви. Их фотографирует женщина в джинсах. В кафе пожилая пара кормит со стола крошечного пуделя; молодой человек в костюме складывает газету, которая кажется больше его самого; парень спит под вешалками, прислонившись спиной к стене.

– Повтори, пожалуйста, – сказал Эрик.

– Малыш, – сказала Кэтрин. – Скоро нас будет трое. Поэтому я и завела разговор о цвете стен, помнишь? Я подумала, что в детской охра будет очень хорошо смотреться. – Она замолчала. – Ты ничего не хочешь сказать?

– Конечно, – не думая, ответил он. – Конечно. Это здорово.

– Я так рада, Эрик. Чтобы ты знал, все симптомы уже на месте – я постоянно бегаю в туалет. Кстати, я вернусь к тебе через минуту.

– Нет! – Он схватил её за руку. – Нет, пожалуйста, сиди.

«Дурак, дурак, дурак, – пульсировало в его голове. – Вот почему она так себя вела, она нервничала, не знала, как тебе сказать, она переживала».

Кэтрин неверно истолковала его жест.

– Послушай, я понимаю, ты взволнован, но я отойду всего на…

– Официант! Официант… где же эти черти, когда они так нужны? Пожалуйста, не двигайся, Кэт.

Лавируя между столами, к ним подошёл мужчина в чёрно-белой униформе и с шапочкой Санты на голове.

– Сеньор?

– Владелец, мне нужно поговорить с владельцем заведения.

– С Хосе? – Официант прикусил губу и посмотрел куда-то на другой конец зала, Эрик не видел, на что именно. – Боюсь, он сейчас занят.

– Эрик, что на тебя нашло? – сказала Кэтрин.

– Я всё объясню. Пожалуйста, потерпи немного. Пожалуйста.

Официант заговорил:

– Если я могу сделать что-нибудь ещё…

Эрик схватил его за лацкан и притянул к себе:

– Нет, не можешь. Мне нужно поговорить с владельцем, сейчас же. – Ухо официанта оказалось прямо у его губ, и Эрика окатило несвежей волной дневного пота.

– Пожалуйста, отпустите меня, сеньор.

– Эрик, что ты делаешь? Отпусти его.

– Пятьдесят евро, – прошептал Эрик, сминая банкноту. Он попытался засунуть её в нагрудный карман официанта.

Тот стряхнул его руку.

– Хосе! – позвал он через весь зал.

– Что происходит? – спросила Кэтрин.

Эрик сказал первое, что пришло ему в голову:

– Сюрприз. Подожди и увидишь.

– Хорошо, обещаю, я вернусь через минуту.