Башня на краю времён

– Давайте тоже поедем отсюда, – сказал Изумилиус. – Просто ухватитесь за кого-нибудь!

Крепче прижимая к себе доктора Ложку, он вцепился в край плаща пожилой ведьмы и пропал в ярко-розовой воронке.

Девятка взяла Эрика за руку и подбежала к молодой ведьме капризного вида с рыжими прядями в чёрных волосах и в оранжевом плаще. Когда та подняла руки и выпустила оранжевые искры, девочка схватилась за её плащ.

– Эй! Что это ты… – начала возмущаться ведьма, но её слова канули в пустоту.

Девятка почувствовала, как из лёгких пропал весь воздух, и судорожно вцепилась в когтистую руку тролля. Она ничего не видела, не слышала, ни о чём не могла думать. Девочка уже стала бояться, что голова взорвётся от небытия и повсеместности, как её выбросило на землю. На клетку с номером десять.

Глава 30

Огненно-золотые линии классиков потухли, и на земле остались только белые полосы.

Вокруг бесновалась толпа. Фейерверки в форме цифр взмывали в воздух. Флаги развевались. Девятка увидела Газильона, несущегося через финишную черту перед столом, где по-прежнему сидели три судьи. Девочка нахмурилась: Турнепс тряхнул волосами и в победном жесте широко раскинул поднятые руки. Мимо пролетали ведьмы. Когда освобождённые из Башни присоединялись к остальным, торжествующий рёв усиливался.

Девятка заметила, что маленький сапфировый череп так и лежит на земле. Оглядевшись, она быстро подняла его и сунула в ранец, попутно коснувшись музыкальной шкатулки. Материнский подарок… Её последние слова… «Помни только одно…»

Сердце заныло. Словно что-то очень важное лежало под спудом, за пределами видимости, навсегда пропавшее, навсегда оставшееся неизвестным…

Изумилиус с доктором Ложкой на руках стоял рядом.

– Мадам! – нетерпеливо прошептал он. – Думаю, задерживаться здесь неразумно: все могут узнать о разрушении Башни.

Сотни, может быть, даже тысячи волшебников и ведьм расхаживали по арене, часть из них выглядели растерянными. Девятка взглянула на судей. Ведьма-вестница с недоумением посмотрела перед собой и начала лихорадочно проглядывать Свод нерушимых правил, вероятно, чтобы подсчитать, сколько из них были нарушены. В конце концов ей надоело разворачивать пергамент, и с усталым вздохом она бросила свиток через плечо. Он с шелестом упал на траву.

– Пойдёмте же! – поторопил Изумилиус, таща девочку за руку. – Надо вернуться в Дом.

Они начали пробираться через толпу.

– ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ПЕРЕДАЁМ ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ. ВСЕМ ВНИМАНИЕ! – забубнил знакомый голос из красной вазы, в замешательстве носящейся над головами.

По дороге к Дому Девятка оглянулась через плечо. Офидия внезапно встала и широким жестом театрально набросила на плечи изумрудный плащ.

– Мы имеем дело с весьма примечательной ситуацией! – прогремела она, обводя руками набитую народом арену. – Во-первых, я объявляю Газильона Неудержимого победителем чемпионата по игре в классики этого года за то, что он первым вернулся из Башни на краю времён. Но также я награждаю его специальным призом за то, что он, рискуя жизнью, вернул наших пропавших участников!

Толпа разразилась оглушительными аплодисментами.

– Что?! – в один голос воскликнули Девятка и Изумилиус.

Волшебник исподлобья смотрел, как Газильон поднял руки над головой, приветствуя ликующий народ.

– И вы позволите ему присвоить себе лавры освободителя узников?

– Да, мадам, – ответил Изумилиус, поворачиваясь к Дому. – Позволю. Кроме того, у меня, похоже, пропал вкус к игре в классики.

Девятка проследила, как Офидия перегнулась через стол и преподнесла лживому волшебнику кубок. Он что-то прошептал Офидии на ухо, и глаза у ведьмы загорелись. Но когда Газильон повернулся к публике, в его взгляде мелькнул тот же страх, что и прежде. Он недолго посмотрел в толпу, быстро приклеил на лицо улыбку и помахал своим призом. Толпа в очередной раз взревела от восторга.

– Итак, спасибо всем, что пришли, – сказала Офидия, торопливо отодвигая свой стул. – Всего доброго.

– Как странно, – произнесла Девятка, проводив глазами седовласую ведьму, которая растворилась в бушующей толпе.

– Мадам, это игра в классики, – заметил Изумилиус, пробираясь вперёд. – Она и должна быть странной.

– Нет, я говорю о вашей тёте, – пояснила девочка.

– Мадам, она член семьи, – сказал Изумилиус. – А родственники всегда странные.

– Но похоже, что они с Газильоном что-то задумали.

Позади раздался свист ветра. Девятка и Изумилиус обернулись.

– Ах, какое удовольствие меня ожидает! – торжествующе проговорил Газильон, появляясь рядом с ними. – Проинформировать комитет игры о том, что ты разрушил Башню, в то время как мне удалось спасти несчастных узников! Сомневаюсь, что тебе снова позволят играть в классики. До следующей встречи, Изумилиус Недостойный. – И он взвился в небо.

– Жду не дождусь, – сквозь стиснутые зубы процедил Изумилиус. – Ой! Дом!

Глазам их предстала грустная картина: Дом был красный, как клубника, и безудержно трясся. Один из балконов висел на ниточке, а из трубы то и дело вырывался нездоровый жёлто-зелёный пар.