Бастард бога

– Князь, мы не задумывались никогда об этом, – пожал плечами оборотень. – Единственное, чему учат с рождения каждого вайрона – это то, что на теле должно быть как можно меньше металла. Иначе после того как обернешься в волка, часть его останется лежать на том месте, где ты перекинулся. Именно поэтому наши воины носят только легкую кожаную броню, а из оружия – короткие изогнутые мечи или длинные кинжалы, как тебе удобнее. Вот если те ножи, что у тебя на поясе сзади висят, увеличить, чтоб были длиной в локоть – будут очень похожи на клыки, так наши мечи называются. У ваиктаиронов, кстати, мечи такие же, что и у нас. Поэтому для нас привычен именно ближний бой.

– Я могу предположить, – подключилась к разговору Виолин, – но думаю, что буду права. Когда вайроны перекидываются, их тела помещаются в пространственный карман, который имеет конечный объем и грузоподъёмность. Это что-то наподобие твоего мешка, Атей. Сильные маги во времена Мудрейшего умели такие делать, и стоили они очень дорого. И завязан этот пространственный карман на звериный облик. Когда оборотень в этом облике погибает, карман разрушается, выпуская своего временного постояльца – человека. Единственное, что мне не понятно, если разрушается плетение после смерти оборотня в волчьем обличии, почему Ситалк после того, как ты его вернул к жизни, смог снова оборачиваться. Но в чем я точно уверена, что вайронов создавали или модифицировали магически с единственной целью – как сильных солдат.

– Ты права, дева, – с серьезным видом кивнул Савмак. – Вайроны – воины.

– И еще мне кое-что непонятно, как они могут частично трансформироваться? Но думаю и этому есть объяснение, вот только нам оно недоступно.

– Княжна Виолин? – сказал Ситалк. – Я правильно произнес твое имя?

– Да, – кивнула девушка.

– Княжна, – продолжил оборотень, – частичную трансформацию, как ты ее называешь, мы можем выполнить только до определенного предела: немного увеличить клыки, вон как у нашего вождя, когти отрастить тоже немного. Добавить чувствительность носу, ушам – везде понемногу. Как только трансформация перейдет какое-то граничное значение, мы ее сдержать уже не можем и оборачиваемся полностью.

– Понятно, но объясняет немного, – вздохнула альвийка, а потом улыбнулась. – Ну и ладно, мы все равно сейчас самые просвещенные про вашу расу разумные, кроме вас самих, конечно, чем все остальные жители Тивалены.

Так, за неспешным разговором, они добрались до неприметного домика, стоящего у самой городской стены и больше напоминающего лавку, чем кузню. На вопрос Атея, почему так, Лайгор ответил, что это действительно лавка, а сама кузня находится во внутреннем дворе.

Помещение, в которое они зашли, широким ассортиментом товара не поражало. На витринах были только ножи и топоры, которые были в ходу больше у мясников, чем у воинов. Из воинского вооружения здесь не было абсолютно ничего. За прилавком скучал молодой парень, пристально глядя в одну точку. У него было широкое скуластое лицо, темные, глубоко посаженные глаза под густыми бровями и коротко, чуть ниже мочки ушей, подстриженные волосы. Кисти рук, лежавших на прилавке, были такими, что сразу навевало на мысли, что ими и без молота можно мять железо.

– Чем могу быть полезен? – не поднимая взгляда от той точки, куда он смотрел, грустно сказал парень.

– Что, Подкова, – положив на плечо Атея руку и как бы спрашивая разрешения начать разговор раньше него, проговорил Лайгор, – совсем дело заглохло?

– Узелок? – вскочил из-за стола тот и улыбнулся. – Узелок, как же я рад тебя видеть. Ой, простите меня, уважаемые. Меня зовут Флакт Подкова, я сын хозяина этого умирающего заведения.

– Флакт, – сказал Узелок, – если отец дома – зови. Не хочется потом повторять одно и то же. А лучше вообще закрыть на время твою лавку, или боишься недополучить прибыль?

– Да какая прибыль, – усмехнулся парень. – Конечно, закроем, а потом к отцу пойдем. У него хандра с утра, он даже горн не разжигал.

Быстро выскочив из-за прилавка, он накинул на входную дверь большой деревянный засов и, пригласив за собой гостей, направился внутрь помещения. Пройдя несколько темных пустых комнат, они скоро оказались во внутреннем дворе, где под навесом в большом кресле перед накрытым столом сидела точная копия Флакта, только старше и мощнее. И еще у этого разумного была короткая борода в полпальца длиной.

Если Подкова мог мять руками железо, то этот мужчина мог, наверное, вытягивать из заготовок готовые мечи. По крайней мере, зажатая в его руке огромная кружка, казалась обычным глиняным стаканчиком на пару глотков.

– Мир этому дому, уважаемый мастер, – сказал Лайгор, как только они подошли к столу.

– Узелок? – реакция гнома-отца была похожа на реакцию его сына, когда он поднял свой взгляд на вошедших. – Как ты вовремя, проходи, а то я хочу напиться, но даже гномья настойка меня сегодня что-то не берет.

– Выпьем, гноме, выпьем, а пока разреши представить тебе остальных, – улыбнулся альв.