Батюшка Ипполит

Я уехала, я уже себе места не находила, мне уже хотелось ехать обратно. И я взяла отпуск и приехала на месяц, трудилась там месяц на разных послушаниях — и в швейке трудилась, и на огороде, куда посылали. В общем, проходит какое-то время, мне надо уезжать, подхожу к батюшке: «Батюшка, благословите меня, мне пора ехать домой». Он говорит:

«Матушка, Вам надо в монастырь приехать». Я говорю: «Батюшка, меня мама не пустит».

«Да все будет хорошо, ты же не говоришь, что ты завтра монахиней станешь». Я приехала, боюсь, мама строгая. Говорю: «Мам, там монастырь открыли, там помощь очень нужна, я хочу туда поехать помочь, там нужна помощь. И мама моя отвечает: «А что ты там будешь делать?» — «Что скажут, может, шить буду, может, там буду печь что-нибудь или варить, там все нужно». — «Ну езжай, поразвлекайся со своими игрушками». И она меня провожает туда.

Это было в канун Рождества Богородицы. А был скит, Казанский скит в Большегнеушево, это хороший, успешный такой скит. Матушка Николая, Царствие Небесное, она его возглавляла, потом матушка Нонна, она была в схиме. Все ехали туда на праздник, и мне говорят: поехали с нами. И меня сразу предупредили: «Смотри, без благословения в монастыре ничего не делай, нельзя ничего вообще, ничего нельзя!» Я говорю: «И даже вот по собственному какому-то такому желанию?» — «Ничего нельзя, только благословение». Я говорю: «Я побегу к батюшке за благословением». А мне там мирские люди: «Ну ты придумала, прямо батюшку будешь беспокоить по каждому случаю, ну что ты, матушка прямо так тебя там ждет, поехали!» И я еду.

Еду, а червячок меня точит, конечно, что я не благословилась. Ну, поехала. Приехала, такая служба прекрасная, так все хорошо. И вдруг приезжает батюшка. Знаете, я просто не знаю, я дар речи потеряла, я так испугалась, думаю, все, он меня выгонит теперь, потому что я так поступила. А он мне говорит: «А ты, матушка, пой на клиросе, у тебя старинный распев!..» Знаете, и после батюшкиных слов я пропела на клиросе очень долго, лет пятнадцать минимум. Даже и в настоятельстве была, все равно на клирос бежала, очень мне это нравилось всегда.

Выхожу, думаю, что ж мне батюшка-то теперь скажет, как я, окаянная такая, без благословения приехала? А он мне говорит: «Матушка, надо тебе оставаться в монастыре, мы тебя будем постригать».

Мы же понимаем все буквально, а это произошло не скоро. Путь мой к монашеству был довольно долгим. Началось мое духовное становление. Я была мирским человеком, долго жившим в городе, отставшим от сельских трудов, земли. Такой уже, знаете, бледно-зеленый человек, как из темницы. А у батюшки там труды очень большие. Знаете, сначала в трапезной я долго трудилась, потом на коровник перевели, коровника я боялась, я просто даже не представляла, как я туда приду. Я туда пришла, и любовь животных победила все. Они же такие бескорыстные, животные, они нас любят, все нам прощают, всегда нас ждут, и их любовь просто безграничная. Я просто через несколько дней поняла, что они меня ждут, они мне радуются, и я там как-то начала в коровнике трудиться с удовольствием.

И тут меня батюшка отпускает домой на побывку. Я еду домой, захожу в свой храм, к батюшке захожу. А батюшка прямо подумал, зная меня, что я уже утомилась от этой тяжелой физической работы, и он говорит: «Ну что ты решила?» Я говорю: «Батюшка, я очень хочу остаться!» Он прямо так вот сел и молчал долго.

А потом говорит: «Ну, когда будешь коровку то ли доить, то ли с за коровкой ухаживать, помолись за меня, благословляю тебя, иди, иди с Богом». Он благословил меня в монастырь.

А мама, конечно, ждала, что это все долго будет, что когда-то закончится. Ну, я так от года к году все жила. Вот говорят, что в монастырь надо готовиться. Я пришла, я бы хотела послушаться, а я не умею. Я бы хотела сказать «благословите», а у меня внутри «я не согласна». Или мне сказали обидное, мне бы ответить «простите», а я обиделась, и вот началась борьба с собой.

Живешь, живешь, и вдруг прямо тебя срывает, и так хочется уехать. И тут батюшка.

«Батюшка, из меня никогда монах не получится, батюшка, отпустите меня, можно я поеду домой?» А он говорит: «Знаешь, тебя сегодня заменить некем, давай через дня два на эту тему поговорим, давай потом». А два дня пройдет — уже и не идешь к батюшке, уже как-то и улеглось.

Я вспоминаю, что у нас такое братство было в монастыре, помогали друг другу сильно, всегда подсказывали. Скажут: «Ты смотри, ты никогда не отказывайся от послушания, куда тебе сказали, туда иди, никогда не говори “нет”, “никогда”, это нельзя делать, если батюшка сказал — значит это закон». И знаете, какой-то был этот такой вот как страх Божий, такой, знаете, благоговейный, не такой страх упаднический, а благоговейный такой, что вот как уважаешь родителя своего.

Встречались мы часто с батюшкой Ипполитом, потому что у нас было такое правило: всегда под благословение утром. И вот хочешь что-нибудь батюшке сказать, а он: