Батумский связной

— Никто ничего не заметит, не бойся, но игра будет восхитительной! Ты запомнишь сегодняшнюю ночь на всю жизнь!

Сладострастная дрожь охватила англичанина. Он отбросил всякие сомнения и надел шляпу, коротко бросив Лизе:

— Идем!

По турецкому обычаю Лиза закуталась с ног до головы в темно-лиловое покрывало. На улице Морли свистнул, и к ним подкатил фаэтон.

— Гони! — кричал нетерпеливый англичанин.

Фаэтон несся по вечерним улицам Батума, грохоча колесами по мостовой, Лиза смеялась, Морли дрожал крупной дрожью. Подходя к воротам английской миссии, Лиза отбросила со своего лица покрывало и состроила глазки невозмутимому британскому солдату:

— Обожаю военных! Особенно ваших. Английских.

Солдат ни слова не понимал по-русски, но хорошо разглядел блестящие смеющиеся глаза, алые манящие губы и маленькую ножку в сафьяновой туфельке, ненароком выставленную. Кроме того, интонация в словах девушки не требовала перевода. Морли ревниво покосился на Лизу, но она так замечательно вонзила свои ноготки в его руку, что он все ей простил и хриплым от волнения голосом сказал часовому:

— Девушка со мной.

— Есть, сэр! — ответил невозмутимый “Томми”.

— Ну просто душка! — прощебетала Лиза и послала часовому такой взгляд, что если не до конца своих дней, то уж до следующего дежурства он её точно не забудет.

Войдя в комнату Артура Морли, Лиза приступила ко второй части своего плана: ей нужно было, чтобы английский переводчик тоже был от неё без ума. Закрыв за собой дверь, она повернула ключ и откинула свое покрывало. Кроме шелковых шаровар, подвязанных широким поясом, и мягких туфелек с загнутыми носками, на ней ничего не было. И в то время, как мистер Морли, путаясь в пуговицах, расстегивал свой сюртук, Лиза выхватила у него из рук плетку и сурово приказала:

— На колени, подлый раб! Ползи к своей госпоже на коленях! Ты будешь сегодня сурово наказан за все твои бесчисленные грехи! Немедленно сними свою презренную одежду и ползи ко мне.

Артур Морли был на седьмом небе от восторга. Голый, тощий, покрытый шрамами от прежних экзекуций, он полз на коленях к своей прекрасной госпоже, которая ожидала его, гневно сверкая яркими карими очами и щелкая кожаным хлыстом. Он подполз к ней, униженно всхлипывая, и она поставила свою маленькую ножку ему на спину. Несколько ударов плети довели его до совершенного возбуждения, и тогда госпожа опрокинула Артура на спину и вскочила на него верхом. Дикая сладострастная скачка сопровождалась новыми восхитительными ударами плети и умопомрачительными щипками. Артуру хотелось выть и кричать от восторга, но, помня даже в такой миг о своих чопорных англосаксонских соседях, он сдерживал свои крики, и эта необходимость сдерживаться, закусывая губы, приводила его в ещё больший восторг. Наконец безумная скачка разразилась оглушительной, опустошающей и освежающей грозой финала, и Артур Морли без сил распластался на ковре, едва не потеряв сознание.

Когда он пришел в себя, Лиза уже закуталась в покрывало и собиралась уходить.

— Прекрасная госпожа! — заныл Артур. — Накажи своего раба ещё раз!

— Во-первых, ты забыл про деньги, — невозмутимо напомнила Лиза, и когда Артур, не пожадничав, заплатил ей втрое, продолжила:

— На сегодня хватит, хорошенького понемножку. Побереги силы до пятницы. Приходи ко мне.

— В пятницу? — переспросил Артур. — В пятницу я, наверное, не смогу… У нас в миссии будет очень важный прием, я должен буду переводить…

— Что ещё за важность? — Лиза недовольно пожала плечами. — У вас, англичан, вечно все важное. Они будут жевать, а ты — переводить?

— Ты не понимаешь, — несколько самодовольно начал Морли, — это очень важно. Будет прием по поводу отъезда в Париж представителей Грузинского правительства, — тут он понял, что говорит лишнее, и замолчал.

— Ну, это дело твое, — деланно равнодушным тоном протянула Лиза и коснулась носком туфельки брошенной на полу плетки.

— Послушай, я приду в субботу, — оживился Морли.

Лиза насторожилась. Чтобы педантичный англичанин с его постоянством изменил день! Для этого должны быть очень веские причины. Очевидно, прием в пятницу и правда очень важен.

— В субботу я уезжаю надолго к одному промышленнику на дачу, — соврала она. — Он очень богат и хорошо платит.

Морли поверил и испугался. Его щеки снова покрылись лихорадочным румянцем, и он проговорил хриплым от волнения голосом:

— Нет. Я обязательно приду в пятницу… Я не смогу так долго ждать. Я приду пораньше, до приема.

— Как хочешь, — с тем же деланным равнодушием ответила Лиза и отправилась восвояси.

Проходя мимо часового, она сделала ему глазки, послала воздушный поцелуй и томно прошептала:

— Пока, красавчик! Увидимся в пятницу!

Глава шестая

Чреду веков питает новость

Но золотой её пирог

Пока преданье варит соус,

Встает нам горла поперек.

Б. Пастернак. “Высокая болезнь”