Батумский связной

— Благодарю вас, нет желания.

Зеленковский вздохнул, прикрыл верхнюю губу нижней, насколько мог, потом ещё раз вздохнул и сказал:

— Если не желаете на набережной, то снимитесь в горах.

— Благодарю вас, не стоит.

— Я, если желаете, поставлю за вашей спиной Арарат, у меня есть картонный. Вы не сомневайтесь, я сам писал его с натуры, когда был в Армении… это очень легко… вы напрасно сомневаетесь… Вы берете кусок картона, делаете на нем два не правильных конуса углем и все внутри замазываете белилами… И Арарат в снежной одежде как на ладони!.. Желаете?

— Благодарю вас! — Бориса начал утомлять назойливый человечек, но уйти он не мог — нужно было ждать документы.

— Значит, вы — согласны сняться на фоне горы?

— Нет, значит, не согласен.

— Напрасно!

— Может быть!

— Ага, очень рад, что вы уже говорите “может быть”, стало быть, ещё немножко — и вы со мной согласитесь!

— Нет, ещё очень много до того, чтобы я с вами согласился.

— Право не знаю, что вам ещё предложить? — задумался Зеленковский.

— Да ничего не надо, — теряя терпение, сказал Борис, — я подожду, пока принесут документы, и пойду.

— Вы не волнуйтесь. Карл Иванович работает хорошо, но медленно. Сами посудите: документ должен быть как настоящий… Ах, я забыл вас спросить: может быть, вы хотите купить дачу?

Борис взглянул в лицо Зеленковского: оно было абсолютно серьезно.

— Хочу, — сказал Борис, с любопытством ожидая, каково будет продолжение разговора.

— Ну вот и отлично! — Зеленковский забегал по комнате, радостно потирая руки. — Наконец-то я вас хоть чем-нибудь заинтересовал! Возьмем фаэтон и едем!

— Куда?

— На дачу Чечулия!

— Зачем?

— Посмотреть!

— Зачем?

— Ведь вы желаете купить!

— А разве этого достаточно?

— Я думаю: раз он хочет продать, то какой тут ещё может быть разговор?

— Денежный.

— Ну, это само собой: без этого нельзя, не обойдешься без разговора, так как без денег тоже не обойдешься… Но вы же хотите серьезно купить?

— Очень серьезно! — произнеся это, Борис отвернулся, чтобы Зеленковский не заметил, что он едва сдерживает смех.

— Так за чем же дело стало? — вопрошал Зеленковский.

— За деньгами.

— У вас не найдется семидесяти тысяч турецких лир?

— Я очень рад, что произвожу на вас впечатление обеспеченного человека, но у меня не найдется и половины.

— Отлично! Я вам предложу за двадцать тысяч прелестную дачку, и, по совести говоря, она гораздо лучше той, дорогой… И с какой стати покупать за семьдесят, когда можно за двадцать?

— У меня нет и двадцати.

— Может быть, у вас нет свободных двадцати, так я вам устрою рассрочку…

— У меня нет и занятых двадцати: не у кого здесь, в Батуме, занять, — вздохнул Борис.

— Я найду вам и деньги, и дачу.

— Не проще ли будет, если вы найдете мне даровую дачу? — Борис чувствовал, что от энергии Зеленковского начинает теряться.

Тот задумался, лицо его покрылось тенью. Борис вздохнул с облегчением, радуясь, что припер назойливого человечка к стенке. Но вдруг лицо Зеленковского стало светлеть, подобно горам под лучами восходящего солнца, начиная со лба: разгладились морщины, затем прояснились глаза, и углы рта отошли в стороны в улыбке.

— Могу! Чудная дачка на Зеленом Мысу, прекрасный вид на горы, балкон стеклянный, мандариновый сад, электричество, водопровод, ванна… Близко ботанический парк… чудная обстановка и… догадайтесь!

— Лошади?

— Нет!

— Коровы?

— Нет!

— Бараны? — теряя терпение, заорал Борис.

— Нет… Хозяйка!

— Что?

— Готовая хозяйка… Одна не очень молодая, но очень богатая дама скучает.

— Что-о?

— Послушайте, вы, может быть, думаете, что она — грузинка? — зашептал Зеленковский. — Немолодые грузинки все похожи па ведьм, это точно, я вам такого ни, за что бы не посоветовал. Но она — русская. Муж был не то турок, не то аджарец, но какая нам с вами разница? Важно одно: он давно умер, а был очень богат. И теперь она одна на такой чудной дачке. Послушайте, что стоит вам постоять часочек под венцом? Будь я моложе и не женат — я бы не задумался!

— А я вот задумываюсь.

— Подумайте немножко, если хотите… Если желаете, я поговорю с ней о гражданском браке… Вот ваши документы и готовы! Ну, господин Расплюев, оцените работу? Не правда ли, Карл Иванович — исключительный мастер? Так как же насчет дачки? Куда же вы! Постойте! — Зеленковский вошел в раж и кричал вслед Борису в полный голос.

— Чудный вид на горы! Мандариновый сад! От счастья отказываетесь! Больше пяти процентов я с вас не возьму!

Он схватил Бориса за руку и бежал по улице, запыхавшись.

— Да отстаньте же вы, наконец! — разозлился Борис, потому что на них оборачивались прохожие.

— Но если вы не согласны, то снимитесь хотя бы в костюме Зелимхана… — уныло прошептал вслед Зеленковский.

* * *

Борис долго оглядывался в кофейне, пока Лиза сама не поманила его. Сегодня она была в белом полотняном костюме, в шляпке и выглядела свежей и прелестной.

— Выйдем на воздух, тут слишком душно.

Они сели за столик в тени деревьев, Борис взял Лизу за руку и дал волю своему восхищению.

— До чего же ты хороша! Как будто не было этих страшных лет!