Батумский связной

— Значит, так, Борис Андреевич, — Горецкий опять надел пенсне и стал похож на профессора, — я тут посовещаюсь с этим самым специалистом по татарскому вопросу, возможно, он сумеет прояснить ситуацию. Вопрос напрашивается сам собой: они переправляют бриллианты в Батум и там продают, но вот что они получают взамен?

* * *

Они встретились вечером в Карантинной слободке. Горецкий был мрачен и не скрывал этого.

— Ну, Борис Андреевич, подозревал я нечто подобное, но действительность превзошла все мои самые мрачные ожидания. Оказывается давно уже в городе действует, и весьма успешно, целая банда. Они грабят и убивают людей, причем от остальных бандитов отличаются тем, что охотятся только за драгоценностями, преимущественно за бриллиантами. Просмотрел я записи в полицейском участке, любопытные вещи узнал. И что самое ужасное — ни одно дело не раскрыто! А насчет того бриллианта, что у Махарадзе забрали, то вот, смотрите, — Горецкий протянул Борису листок бумаги.

"Дело об убийстве статского советника господина Романовского А. Ф. с супругой, каковое имело место июля семнадцатого дня сего года в Очаковском переулке.

Мною, полицейским приставом Ахромеевым, обследованы два мертвых тела, обнаруженные дворником Сейфутдиновым в гостиной наемной квартиры. Оба мертвые тела имеют следы ножевых ранений в области груди и шеи, каковые ранения и послужили причиною смерти…”

Листок, как живой, задрожал в руках Бориса.

— Что? — закричал он. — Их убили? Романовского Александра Федоровича и жену его? А Варя? Ведь она же была с ними, мне точно говорили…

— Не было с ними никакой девушки, — Горецкий успокаивающе положил руку на плечо Бориса. — Известно точно, что приехали они в Феодосию вдвоем, снимали квартиру в Очаковском переулке. Там их и убили. Забрали драгоценности и деньги, причем из драгоценностей был у жены Романовского замечательной работы старинный кулон с бриллиантом карат в двадцать. Свидетели показали, что видели его на ней незадолго до убийства в Дворянском собрании. Эх, суетность женская! — горестно вздохнул Аркадий Петрович.

— Но где же сестра моя Варвара, где? — вопрошал Борис. — Теперь уже никто не узнает, где они с ней расстались…

Они посидели немного молча, потом Горецкий кашлянул и спросил разрешения продолжать.

— Что касается татарского вопроса, то там дело обстоит так: в деле замешана “Милли-Фирка”.

— Это что ещё за зверь? — неподдельно удивился Борис.

— Так называется национальная партия крымских татар. Они основали её в 1917 году и объединили в ней членов татарского общества “Джеимэт-Хайрие”, образованного в Турции, и членов нелегальной татарской организации в Анкаре. Сейдамет, лидер татарских националистов — один из главных людей в “Милли-Фирке”. Исповедуют они джадидизм — такое новое течение, лозунг у них — “Крым для крымцев”, то есть упорно хотят оторвать Крым от России. С этой целью они поддерживали тесное сотрудничество с Турцией и Германией. А когда немцы вынуждены были уйти, то формально они согласились не препятствовать армии Деникина, и даже воюют вместе — в Добрармии есть татарские полки. Но “Милли-Фирка” всегда стояла за независимое Крымское ханство. Очевидно, для этой святой, как они говорят, цели они и переправляют бриллианты в Батум, а потом в Турцию, а оттуда получают оружие и деньги. Сейчас на открытый мятеж против Деникина они не решатся, но вот если, не дай Бог, красные начнут одерживать верх и займут Крым — вот тогда, в суматохе, в мутной воде, “Милли-Фирка” и собирается захватить власть. А если не удастся, она уйдет в подполье, как было уже, когда Крым ненадолго заняли красные в восемнадцатом году. С красными-то у них никогда альянса не получится — в восемнадцатом татары захватили и расстреляли весь Совет Народных Комиссаров Красной республики Таврии.

— Какое отношение мы с вами имеем ко всему этому? — прервал Горецкого Борис.

Пока тот говорил, он справился со слабостью, которая охватила его при мысли, что если бы Варя была с Романовскими, её бы тоже убили. Но её не было, а где она теперь — никто не знает. Почему она не приехала с Романовскими в Феодосию? Заболела? Умерла? Или, паче чаяния, решила ехать назад, в Петербург, чтобы искать там его, Бориса?

Никогда он этого не узнает.

— Все эти дела я передам в контрразведку, — согласился Горецкий, — у нас с вами другие заботы. Нам нужно узнать, кто убил в гостинице Махарадзе.

— Слушайте, я вам говорил про Просвирина? — оживился Борис. — Забыл, кажется. Так вот, лакеев баронесса Штраум нанимает только по четвергам, когда публика приходит в салон. Приглашает их из гостиниц попроще, из приличных-то не идут, за место держатся.

— Экономная женщина, — усмехнулся Горецкий, — зря деньги не тратит.