Батурино – гнездо родное

Отец Антонин не хочет держать свои открытия, свои находки под спудом. Он приходит в редакцию афинской "Археологической Газеты" и предлагает некоторую часть своих материалов для публикации. Греки знакомятся с предложенной информацией. Они удивлены и восхищены находками русского исследователя-монаха, свободно и правильно говорящего на греческом языке. Предложенный материал появляется на страницах "Археологической Газеты".

Отец Антонин получает свежий газетный номер, держит его в руках, пробегает глазами напечатанные материалы. Отложив в сторону газету, он удовлетворенно улыбается… Да, не зря он трудился, обследовал стены и колонны древних строений, разбирал и записывал полустертые надписи. Теперь они преданы гласности. Они ожили…

Работа отца Антонина нашла отзвук и у него на родине – в России. Академия наук обратила на нее пристальное и заинтересованное внимание. Издается монография "О древних христианских надписях в Афинах"

На труды отца Антонина обращают внимание серьезные ученые. Они признают вклад русского монаха в историю и археологию. Он становится членом "Филекпедевтического общества" в Афинах, Афинского археологического общества, Немецкого восточного археологического общества, Одесского общества истории и древностей. Императорское русское археологическое общество избирает его своим членом-корреспондентом. Это, казалось бы, успех… Но что мирская слава для монаха? Он хорошо помнит латинское изречение – "Сик транзит глория мунди"…

В начале 1855 года три державы – Турция, Англия и Франция и одно из итальянских королевств – Сардиния развязали войну против России. Иноземцы высадились в Крыму и взяли в осаду город Севастополь. Русские войска вели героическую оборону, проявляли чудеса стойкости и героизма.

В это время Император Николай захворал простудной болезнью. Она развивалась, дала осложнение. Николай Павлович слег. Он почувствовал приближение смерти. Пригласив священника, Император исповедовался и причастился Тела и Крови Христовых. После, он продиктовал свое духовное завещание. В нем говорилось: "Я умираю с пламенной любовью к нашей славной России, которой служил по крайнему моему разумению верой и правдой. Жалею, что не мог сделать всего добра, которого столь искренне желал. Сын мой меня заменит. Буду молить Бога, да благословит его на тяжкое поприще, на которое вступает"…

Лежа на смертном одре, Государь говорил своему преемнику сыну Александру и другим сыновьям: "Служите России. Мне хотелось принять на себя все трудное, все тяжкое, оставив царство мирное, устроенное, счастливое. Провиденье судило иначе. Теперь иду молиться за Россию и за вас. После России я вас любил более всего на свете".

Император Николай Первый скончался 18-го февраля 1855 года. Царь отпет по чину Православной Церкви и нашел свое упокоение в Царской усыпальнице Петропавловской церкви.

На царствование вступил новый Помазанник Божий – Император Александр Второй. Он, пойдя на уступки вражеской коалиции государств-агрессоров, заключил мирный договор, который был подписан в Париже 18-го марта 1856 года. Александр Николаевич сделал этот шаг для того, чтобы начать серьезные преобразования внутри Российской империи.

В своем очерке «Служка Божией Матери и Серафимов» – о Николае Александровиче Мотовилове, Сергей Александрович Нилус, вспоминая те дни, писал: "В таинственной глубине века между тем зарождались тяжелые для России события – приближалась Севастопольская война.

Мотовилов по своему отнесся к народному бедствию: кто хотел и кто не хотел слушать, он всем говорил, что настало время покаяния, что, "фиал гнева Господня" готов излиться на Россию за измену всем отечественным устоям и, главным образом, за измену Православию. На него смотрели как на безумного и в глаза и за глаза высмеивали и, как могли, оскорбляли.

При первом выстреле, направленном на Севастопольские бастионы с вражеских кораблей, он послал Государю, для отправки в Севастополь, копию иконы Божией Матери "Радости всех радостей", перед которою всю жизнь молился и в молитвенном подвиге скончался преподобный Серафим, и в горьком предчувствии ждал гнева Божьего.

События доказали, что Мотовилов не ошибался.

В записках Мотовилова мне пришлось найти чрезвычайно интересный эпизод из эпохи Севастопольской обороны, оставшийся совершенно неизвестным. Дух времени пытался утаить его от служащего ему рабски мира.

Умер великий Государь Николай Павлович.

Севастопольская война уже кончилась. Настали великие дни коронации Императора Александра Второго. Мотовилов был в числе других дворян выбран в депутацию от Нижегородского дворянства на коронационные дни в Москву. На одном из вечеров у князя Ивана Федоровича Звенигородского ему довелось встретиться с одним из героев Севастопольской обороны, адмиралом Петром Ивановичем Кислинским. Мотовилов не преминул поинтересоваться, что сталось с посланною им покойному Государю иконой, и была ли она доставлена в Севастополь. Кислинский ему ответил: