Базар житейской суеты. Часть 1

А кабинетныя занятія? Разв даромъ ваша дочь съ нжныхъ лтъ коверкаетъ свой языкъ для изученія трехъ или четырехъ иностранныхъ языковъ? Разв даромъ вы платите по двадцати франковъ за урокъ модному музыкальному учителю, который надслживаетъ горло и руки вашего дтища два или три раза въ недлю? А какая цль имется въ виду при вашихъ хозяйственныхъ распоряженіяхъ? Зачмъ почтенные родители такъ часто мняютъ мёбли, и ставятъ ребромъ послднюю копейку, задавая блестящіе балы и вечера съ живыми цвтами въ половин зимы и роскошными ужинами, гд шампанское льется черезъ край? Неужели все это длается изъ безкорыстной любви къ человчеству? Fi donc! Вамъ нужны женихи для взрослыхъ дочекъ, и балы ваши ничто иное какъ отчаянная игра въ марьяжъ.

Зачмъ же мы станемъ обвинять Ребекку Шарпъ? Амелія была еще въ пансіон, но заботливая маменька устроила для нея, по крайней мр, дюжину лотерей супружеской жизни. Ей, видите ли, надлежало пристроить свою дочку, между-тмъ какъ никто въ цломъ мір не могъ думать о пристройк Ребекки, для которой, въ строгомъ смысл, женихъ еще гораздо нужне, чмъ для миссъ Седли. Во первыхъ, нтъ, у ней никакого покровителя; а во вторыхъ, миссъ Ребекка иметъ чувствительное сердце и самое пламенное воображеніе. Она читала «Арабскія Ночи» и сантиментальные романы въ новйшемъ вкус, со включеніемъ географіи Гутри. Вотъ на этомъ-то основаніи, миссъ Ребекка Шарпъ, одваясь къ обду и разспрашивая Амелію о разныхъ разностяхъ относительно ея братца, построила въ своей фантазіи на собственный счетъ великолпный воздушный замокъ, съ мраморными стнами и съ покорнйшимъ супругомъ на заднемъ план; она еще не видала интересного братца и, стало-быть, фигура его обрисовывалась весьма неясно въ этой картин. Уже мысленный взоръ ея блуждалъ въ невдомыхъ областяхъ по ту сторону океана; на плечахъ ея были драгоцнныя кашмировыя шали, на голов богатйшій тюрбанъ, на рукахъ жемчужные браслеты, и вотъ она, разряженная какъ пава, детъ на слон, при звукахъ трубъ и литавръ, во дворецъ самого Великого Могола. Очаровательныя алькаскарскія виднія! Юность, одна только юность иметъ привилегію питать васъ въ своей душ; и сколько прелестныхъ созданій, кром Ребекки Шарпъ, убаюкиваютъ себя этими радужными мечтами!

Джозефъ Седли былъ двнадцатью годами старше своей сестры, миссъ Амеліи. Онъ служилъ въ Ост-Индіи гражданскимъ чиновникомъ компаніи, и завдывалъ сборомъ пошлинъ и налоговъ въ Богли-Уолл,— должность почотная и выгодная, гд расторопный служака, съ нкоторою смтливостью, могъ въ короткое время нажить огромное состояніе; ничмъ не возмутивъ спокойствія своей совсти.

Вы не знаете Богли-Уолла? Такъ называется мстечко, расположонное въ прекрасной, уединенной, болотистой, лсистой области, гд вы можете стрлять бекасовъ къ своему обду и охотиться за тиграми, если угодно. Львовъ и тигровъ тутъ цлыя стада. Рамгенджъ, средоточіе англійской администраціи, охраняемой достаточнымъ количествомъ войска, отстоитъ отсюда на сорокъ миль; такъ, по крайней мр, писалъ Джозефъ къ своему отцу, когда сдлали его сборщикомъ пошлинъ. Около восьми лтъ, мистеръ Седли прожилъ въ этой глуши совершенно одинокимъ, и только два раза въ годъ приходилось ему видть европейскія лица, когда отрядъ, посланный компаніею, прізжалъ туда за собранными доходами для отправленія ихъ въ Калькутту.

Къ счастію, около этого времени, Джозефъ началъ жестоко страдать растройствомъ печени, и врачи присовтовали ему отправиться на родину, гд заране онъ расчитывалъ испробовать вс роды наслажденій европейского комфорта. Въ Лондон, отдльно отъ своей семьи, Джозефъ нанялъ для себя великолпную квартиру въ модной улиц, и жилъ какъ веселый холостякъ. Передъ отъздомъ въ Индію, онъ былъ слишкомъ молодъ для разнообразныхъ столичныхъ удовольствій; зато теперь, по возвращеніи, онъ погрузился въ нихъ тломъ и душой. Онъ разъзжалъ повсюду въ щегольскомъ экипаж, обдалъ въ лучшихъ гостиницахъ и клубахъ, посщалъ театры и не пропускалъ ни одной замчательной оперы.

Возвратившись въ Индію опять, онъ съ величайшимъ энтузіазмомъ расказывалъ своимъ товарищамъ объ этомъ счастливомъ період своей жизни, и давалъ знать кому слдуетъ, что онъ и нкто Бруммель были первостатейными львами британской столицы.

Но, говоря такимъ образомъ, мистеръ Джозефъ лгалъ немилосердо. Среди шума столичной жизни, былъ онъ одинокъ точно такъ же, какъ въ дремучихъ лсахъ Богли-Уолла. Единственнымъ его знакомцемъ былъ только докторъ, принявшій на себя обязанность привести въ порядокъ растроенную печень индійского выходца. Джозефъ былъ неповоротливъ, лнивъ, брюзгливъ, и общество дамъ смущало его, какъ школьника, никогда не переступавшаго за порогъ класной залы. Поэтому онъ рдко навщалъ родительскій домъ на Россель-Сквер, гд часто собиралось множество гостей и гд нескромныя шутки старика-отца кололи его раздражительное самолюбіе.