Базар житейской суеты. Часть 1

Мать Ребекки была женщина довольно образованная, и ея дочь говорила по-французски какъ природная Парижанка. Это обстоятельство, рдкое между Англичанками, доставило ей доступъ въ академію миссъ Пинкертонъ. Когда мать Ребекки умерла; мистеръ Шарпъ, предчувствуя и свою близкую смерть, написалъ къ миссъ Пинкертонъ патетическое письмо, въ которомъ рекомендовалъ сироту ея просвщенному вниманію и покровительству. Вслдъ затмъ, онъ сошолъ въ могилу посл третяьго припадка delirii trementis. Ребекка, которой въ эту пору было уже семнадцать лтъ, явилась на Чизвиккскій проспектъ, и поступила пепиньеркой въ заведеніе миссъ Пинкертонъ. Она обязалась говорить по-французски съ молодыми двицами, и въ замнъ этого, ей предоставлено право слушать безплатно профессоровъ Чизвиккской Академіи. Это заведеніе давно было извстно миссъ Шарпъ, потому-что она часто ходила туда при жизни отца.

Ребекка была низка ростомъ, худощава, блдна, съ волосами золотистого цвта и съ глазами, почти постоянно-опущенными въ землю; но эти глаза, зеленые и большіе, имли силу до того привлекательную, что отъ нихъ чуть не сошолъ съ ума молодой оксфордскій студентъ, нкто мистеръ Криспъ, отрекомендованный своею маменькой въ заведеніе миссъ Пинкертонъ, гд онъ долженъ былъ преподавать эстетику молодымъ пансіонеркамъ. Уже влюбленный юноша написалъ нжное посланіе предмету своей страсти; но, къ несчастью, записка была перехвачена изъ рукъ неловкой торговки пирогами, и нжная страсть должна была погаснуть при самомъ разгар. Мистриссъ Криспъ, извщенная объ опасности, немедленно взяла къ себ обратно неопытного преподавателя эстетики, и спокойствіе, разрушенное на нсколько времени въ «Академіи благородныхъ двицъ», скоро было возстановлено на прочныхъ основаніяхъ. Миссъ Шарпъ получила строжайшій выговоръ отъ содержательницы пансіона, хотя было доказано неоспоримыми фактами. что она ни разу не имла счастья говорить съ господиномъ Криспомъ.

Въ обществ взрослыхъ и высокихъ пансіонерокъ, Ребекка Шарпъ казалась настоящимъ ребенкомъ; но бдность и нужда преждевременно развили ея мозгъ. Нердко разговаривала она съ кредиторами своего отца, и удачно успвала выпроваживать ихъ за двери; нердко своими ласками вкрадывалась она въ довренность мелочныхъ лавочниковъ и купцовъ, отпускавшихъ имъ въ долгъ свои товары. Отецъ гордился остроуміемъ маленькой дочери, и съ удовольствіемъ рекомендовалъ ее своимъ буйнымъ товарищамъ, приходившимъ въ его квартиру фантазировать за бутылками артистическихъ напитковъ. Часто молодая двушка сидла съ ними за однимъ столомъ, прислушиваясь къ такимъ рчамъ, которыя должны быть слишкомъ чужды дтского уха. Посл всего этого, Ребекка имла, конечно, полное право сказать:

— Никогда я не была двочкой, и никогда не ощущала дтскихъ чувствъ. Восьми лтъ отъ роду, я уже была женщиной въ полномъ смысл слова.

О миссъ Пинкертонъ! Зачмъ вы такъ неосторожно заключили въ свою клтку эту опасную птичку?

Но великія женщины, такъ же какъ и малыя, подвергаются иногда непростительнымъ ошибкамъ. Миссъ Пинкертонъ въ простот сердечной воображала, что дочка рисовального учителя самое кроткое, слабое и беззащитное созданіе въ подлунномъ мір, потому-что Ребекка съ неподражаемымъ искуствомъ разыгрывала роль d'une fille ing'enue всякій разъ, какъ удавалось ей побывать въ Чизвикк. Семирамида считала ее скромнымъ и невиннымъ ребенкомъ, и разъ, въ одинъ прекрасный вечеръ, это случилось за годъ до окончательнаго поступленія Ребекки въ Академію благородныхъ двицъ: ей было тогда шестнадцать лтъ, миссъ Пинкертонъ съ величественною важностью подарила ей куклу, конфискованную собственность миссъ Суиндль, которая осмлилась заниматься своимъ сокровищемъ въ учебные часы. О, если бы видла миссъ Пинкертонъ, какъ Ребекка и ея отецъ, по возвращеніи домой, хохотали цлый вечеръ надъ этой куклой, длая изъ нея каррикатуру самой основательницы благородного пансіона! Ребекка наряжала куклу собственными руками, вздергивала ей носъ, разговаривала съ нею какъ пансіонерка съ своей начальницей, и заставляла ее выдлывать самые уморительные фарсы. Съ этой поры все предмстье Сого, отъ мелочного лавочника до чумазого мальчишки изъ харчевни, знали почтенную миссъ Пинкертонъ въ образ куклы миссъ Ребекки. Молодые живописцы, собиравшіеся у своего ветерана, разспрашивали, по обыкновенію, Ребекку, о здоровь мнимой старухи Пинкертонъ, и веселились на-славу посл ея остроумныхъ отвтовъ. Однажды Ребекка удостоилась прогостить цлую недлю на Чизвиккскомъ проспект: Джемима подчивала ее разными сластями, ласкала какъ бдную сиротку, и даже подарила ей на дорогу нсколько серебряныхъ монетъ. И что же? По возвращеніи домой, миссъ Шарпъ соорудила себ другую куклу, представлявшую миссъ Джемиму въ самомъ каррикатурномъ вид! Эстетическое чувство смха, очевидно, одерживало верхъ надъ чувствомъ благодарности въ сердц дочери оперной актрисы.