Базар житейской суеты. Часть 2

Мистеръ Доббинъ пришелъ въ гостинницу «Пестраго Быка» часомъ раньше своего друга. Онъ перебралъ уже вс журналы и газеты, но не могъ прочесть ни одной страницы. Онъ безпрестаино посматривалъ то на часы, то на улицу, гд лилъ проливной дождь, то на пшеходовъ, нахлобученныхъ огромными зонтиками, покрывавшими ихъ шляпы. Недовольный этими занятіями, кептенъ Доббинъ барабанилъ по столу, грызъ чуть не до крови свои ногти, стучалъ чайными ложечками, опрокидывалъ кружку съ молокомъ, и обнаруживалъ многіе другіе энергическіе признаки внутренняго безпокойства, неоспоримо свидтельствовавшіе, что кептенъ Доббинъ былъ взволнованъ, и вроятно ожидалъ кого-нибудь.

Нкоторые изъ его товарищей, привычные постители общей залы «Пестраго Быка», подшучивали и подсмивались надъ необыкновеннымъ блескомъ и пышностью его статскаго костюма. Одинъ спросилъ, ужь не собирается ли онъ жениться въ этомь праздничномъ наряд? Доббинъ засмялся, и сказалъ, что, въ случа женитьбы, онъ разошлетъ по своимъ знакомымъ сладенькіе пироги вмсто пригласительныхъ билетовъ на свадьбу. Наконецъ явился капитанъ Осборнъ въ своемъ щегольскомъ костюм, блдный и взволнованный, какъ мы уже сказали.

Онъ отеръ свое лицо большимъ желтымъ шелковымъ платкомъ, пропитаннымъ насквозь душистыми эссенціями первйшаго сорта. Онъ подалъ руку капитану Добблну, небрежно поклонился своимъ товарищамъ, взглянулъ на часы, и веллъ трактирному слуг подать себ кирасо. Выпивъ съ нервознымъ аппетитомъ дв рюмки этой сердцекрпительной влаги, онъ еще разъ пожалъ руку своему другу.

— Здоровъ ли ты, Джорджъ? заботливо спросилъ кептенъ Доббинъ.

— Не совсмъ, мой другъ, отвчалъ мистеръ Осборнъ, — не смыкалъ глазъ до самаго разсвта. Голова болитъ смертельно, и судорожная дрожь пробираетъ насквозь. Всталъ въ девять часовъ, и тутъ же взялъ холодную ванну. Не помогло. Чувствую себя въ такомъ же состояніи, какъ намеднись, когда возился съ этимъ Роккетомъ въ Квебек — помнишь?

— Какъ не помнить! отвчалъ Вилльямъ, — въ ту пору я безпокоился можетъ-быть гораздо боле, чмъ ты. У тебя, помнится, былъ тогда чудесный завтракъ; но я постился почти цлый день. Скушай чего-нибудь теперь.

— Благодарю, Вилльямъ. Я ужь лучше выпью за твое здоровье, мой другъ.

— Нтъ, нтъ, довольно съ тебя и двухъ рюмокъ, перебилъ мистеръ Доббинъ. Джонъ, убери вино. Кушай этого цыпленка, и пойдемъ скоре: пора, мой другъ.

Эта встрча и этотъ замчательный разговоръ между друзьями происходили въ половин перваго часа по полудни. Коляска, гд были уложены чемоданъ и дорожное бюро мистера Осборна, уже давно стояла у подъзда, и въ ней-то, подъ прикрытіемъ зонтиковъ, помстились теперь два джентльмена. Слуга мистера Осборна взгромоздился на козлы, проклиная дождь и массивнаго кучера, который, казалось, размокъ до костей.

— Демонская зда, провалъ ихъ возьми! проворчалъ слуга, авось тамъ у паперти дадутъ намъ экппажъ повальяжнй, а то вдъ этакъ костей не соберешь!

И коляска помчалась по дорог въ Пиккадилли; мимо инвалиднаго дома и Георгіевскаго госпиталя, гд еще въ ту пору разгуливали красныя куртки, не сталкиваясь съ огромной статуей Ахиллеса и Пимликской аркой, возведенной впослдствіи патріотическимъ усердіемъ лондонскихъ гражданъ. Миновавъ предмстіе Бромптонъ, коляска подъхала къ извстной капелл подл фольгемской дороги.

Подл ограды стояли два экипажа; карета, запряженная въ четверку лошадей и крытая коляска изъ разряда такъ-называемыхъ стеклянныхъ пролётокъ. Передъ папертью бродило нсколько людей, завлеченныхъ сюда безпокойнымъ любопытствомъ, презрвшимъ дождь и слякоть.

— Четверка лошадей — кчему это! закричалъ мистеръ Джорджъ Осборнъ, я приказалъ только пару.

— Извините, сударь, господинъ мой приказалъ четверню, отозвался лакей мистера Джозефа Седли, стоявшій подл кареты.

Онъ и слуга мистера Осборна послдовали за своими господами.

— Всего скверне то; что и позавтракать-то не удалось! замтилъ слуга мистера Осборна.

— Ну, я на свой пай перехватилъ немножко, чтобъ заморить червяка, сказалъ лакей мистера Джоза, да что въ этомъ толку? Свадьба, мн ужь сказали, будетъ мизеристая.

— Вотъ и вы здсь! заголосилъ старый нашъ пріятель, мистеръ Джозефъ Седли, встрчая своихъ друзей подл дверей капеллы, пріопоздали пятью милутами, господа; мы ужь заждались васъ. А какова погодка, Джорджъ? Вдь подумаешь, право, что начинается дождливый сезонъ, точь въ точь какъ въ Бенгал. Эка притча! Но въ карет моей ты будешь, Джорджъ, словно въ тепломъ гнзд. Идите скоре, господа; матушка и сестра ждутъ насъ въ ризниц.