Базар житейской суеты. Часть 2

Волненіе, произведенное повсюду свжимъ политическимъ событіемъ, было такого рода, что въ столиц почти не обращали вниманія на частныя дла, и вотъ почему собственно Джорджъ Осборнъ, занятый приготовленіями къ неизбжно-предстоявшему походу, пропускалъ почти мимо ушей вс другія событія, которыя, нтъ сомннія, были бы для него интересны въ мирное время. Сказать правду, онъ не слишкомъ огорченъ былъ катастрофой, разразившейся надъ головою добраго мистера Седли. Онъ имлъ поэтическое совщаніе съ своимъ портнымъ въ тотъ самый день, когда кредиторы въ первый разъ обступили этого несчастнаго джентльмена. Старикъ-отецъ разсказалъ ему о постыдномъ и безчестгомъ поведеніи банкрота, намекнулъ деликатнымъ образомъ о необходимости прервать всякія сношенія съ легкомысленной двочкой, и, въ заключеніе, далъ ему въ тотъ вечеръ значительную сумму денегъ для закупки разныхъ разностей, необходимыхъ для похода, Джорджъ принялъ деньги съ великимъ удовольствіемъ, и пожелалъ своему родителю спокойной ночи. Печатныя объявленія уже висли надъ окнами дома Седли, гд онъ провелъ многое множество пріятныхъ часовъ. Джорджъ ясно разсмотрлъ ихъ при свт луны, когда проходилъ мимо этого дома на свою городскую крартиру. Стало-быть, гостепріимный домъ былъ запертъ для бдной Эмми и родителей ея; куда жь они двались, и гд ихъ настоящій пріютъ? Мысль о погибели несчастнаго семейства произвела непріятное впечатлніе на его душу. Джорджъ былъ въ этотъ вечеръ очень задумчивъ и печаленъ въ общей зал гостинницы «Пестраго Быка», гд была его квартира, и пилъ слишкомъ много, такъ-что это обратило на него вниманіе товарищей, сидвшихъ за общимъ столомъ.

Скоро пришелъ Доббинъ, и заботливой рукою отстранилъ отъ него четвертый или пятый стаканъ пунша, который онъ веллъ подать себ собственно отъ скуки; но когда другъ Доббинъ обнаружилъ намреніе вступить съ нимъ въ серьезный разговоръ, Осборнъ отклонился отъ всякихъ отвтовъ, и признался, что ему чертовски грустно.

Черезъ три дня, Доббинъ засталъ своего друга въ его комнат. Осборнъ сидлъ, облокотишимсь руками на столъ, заваленный газетными листами, и былъ, казалось, погруженъ въ мрачное раздумье,

— Что съ тобою, мой другъ? съ безпокойствомъ спросилъ кептенъ Доббинъ.

— Она… она прислала мн назадъ… мои подарки… вотъ эти. демонскія побрякушки. Посмотри сюда! Доббинъ взглянулъ на пакетъ съ надписью: «Капитагу Джорджу Осборну». Надпись была сдлана извстною рукою. Подл пакета въ безпорядк лежали: золотое колечко, серебряный перочинный ножикъ, купленный для нея на ярмарк Джорджемъ, когда онъ былъ еще мальчикомъ, золотая цпочка и миньятюрный медальйонъ съ волосами.

— Все кончено! сказалъ Осборнъ съ глубокимъ стономъ, вызваннымъ, вроятно, угрызеніемъ совсти. Вотъ теб, Вилльямъ, читай, если хочешь.

Онъ подалъ ему небольшое письмецо изъ нсколькихъ строкъ. Доббинъ прочиталъ:

«Папенька приказалъ мн возвратить вамъ вс сій подарки, полученные отъ васъ въ счастливые дни моей жизни. Я пишу къ вамъ въ послдній разъ. Не сомнваюсь, вы также какъ я чувствуете всю силу поразившаго насъ удара. Я первая разршаю васъ отъ обязательства, котораго исполненіе невозможно при настоящей бдности нашего семейства. Я уврена также, что вы не раздляете жестокихъ подозрній господина Осборна, которыя, быть-можетъ, всего боле сокрушаютъ разбитое сердце моего отца. Прощайте. Прощайте. Стану молиться Богу, чтобы онъ подкрпялъ меня среди всхъ этихъ несчастій, и благословилъ васъ навсегда. А.

«Я буду играть на фортепьяно, — на вашемъ фортепьяно. Какъ это мило съ вашей стороны прислать мн эту — теперь уже единственную мою драгоцнноеть!»

Доббинъ былъ джентльменъ удивительно нжный. Взглядъ на страдающихъ дтей или женщинъ всегда приводилъ его въ трогательяое умиленіе. Мысль, что Амелія скорбитъ душевно и томится въ своемъ одиночеств, переполняла его душу невыразимою тоской, и онъ обнаружилъ такіе признаки внутренняго волненія, которые, быть-можетъ, не совсмъ приличны мужу съ характеромъ ршительнымъ и твердымъ. Онъ клялся, что Амелія — небесный ангелъ, и съ этимъ мнніемъ Джорджъ согласился теперь отъ чистаго сердца. Еще разъ мистеръ Осборнъ пересмотрлъ исторію ихъ общей жизни, и воображеніе нарисовало ему картину этой двушки съ дтскихъ ея лтъ до перваго цвта роскошной юности: всегда и везд такъ она мила, невинна, очаровательно-простодушна и безъискусственно-нжна!

И неужели онъ долженъ потерять все это тогда, какъ ему ничего не стоило овладть сокровищами этой юной души?.. Тысячи нжныхъ сценъ и воспоминаній пронеслись передъ его умственнымъ взоромъ: везд, всегда и во всемъ она была прелестна и добра. А онъ?.. мистеръ Джорджъ Осборнъ покраснлъ отъ стыда и угрызеній, когда собственный его эгоизмъ и равнодушіе пришли въ контрастъ съ этой совершеннйшей чистотою. Онъ забылъ теперь шумныя явленія въ политическомъ мір, забылъ свой честолюбивые планы, и друзья начали разсуждать только о дочери банкрота.

— Гд они теперь? спросилъ Осборнъ посл продолжительной бесды и длинной паузы.