Базар житейской суеты. Часть 2

Когда процвталъ и блаженствовалъ Родонъ Кроли, ему повиновались молча, съ подобострастнымъ спокойствіемъ и безъ всякихъ отговорокъ; но когда наступили для него черные дни опалы и невзгоды, никто его не пожаллъ, и никто не явился къ нему на помощь. Но когда мистриссъ Бьютъ приняла въ свое владніе джентльменскій домикъ на Парк-Лен, верхній и нижній департаменты возрадовались всмъ своимъ сердцемъ, разсчитывая на вс возможныя повышенія и льготы подъ великодушной администраціей доброй управительницы дома.

Нечего было и думать, что кептенъ Кроли, посл перваго пораженія, отступитъ навсегда съ поля битвы, и не будетъ стараться выиграть опять выгоднйшую позицію; съ которой его сбили. Мистриссъ Бьютъ Кроли слишкомъ хорошо понимала житейскія дла, чтобы допустить неосновательное предположеніе въ этомъ род. Она знала также, какъ дважды два, что хитрая и отчаянная Ребекка не задумается ни на минуту вступить опять въ открытую борьбу. Мистриссъ Бьютъ Кроли понимала настоятельную необходимость приготовиться къ мужественному отраженію неизбжныхъ приступовъ и нападеній.

Во первыхъ, крпость была въ ея рукахъ — этотъ пунктъ не подлежалъ ни малйшему сомннію, но можно ли было поручиться за главнаго ея владльца? Почему знатъ — быть-можетъ миссъ Кроли сгарала тайнымъ желаніемъ вступить въ миролюбивые переговоры съ изгнаннымъ врагомъ. Старушка любила Родона Кроли, любила и Ребекку, которая умла мастерски разгонять ея скуку. Мистриссъ Бьютъ, съ горестію и сокрушеніемъ сердечнымъ, не могла не признать достоврнаго факта, что никто изъ членовъ ея собственнаго семейства не оказывался годнымъ для забавъ и удовольствій благовоспитанной городской леди.

— Я знаю, разсуждала мистриссъ Бьютъ, пніе дочерей моихъ, посл этой ненавистной гувернантки, никуда не годится. Матильда всегда бывало спитъ, когда Марта и Луиза поютъ для нея свои дуэты. Сынокъ мой, Джемсъ, просто нестерпимъ съ своими необтесанными манерами студента; про муженька нечего и распространяться: у него на ум только лошади да собаки. Ну, какъ тутъ пригласить ее къ себ; въ этотъ несчастный пасторатъ? Она разсердится на всхъ насъ, и убжитъ вроятно посл первой же ночи. Тогда пиши опять, что все пропало. Не успешь оглянуться, а Родонъ какъ-тутъ заграбастаетъ ее въ свои когти, и эта полколодная змя запуститъ свое жало въ самое сердце бдной старухи… Одно для меня ясно: Матильда больна ужасно, и, вроятно, не оправится еще недли три, четыре. Ну, чему быть, тому не миновать, а ужь, пока лежитъ она въ постели, и не дамъ ее въ обиду этимъ безнравственнымъ людямъ. Мой священный долгъ: защищать немочную женщину всми зависящими отъ меня средствами противъ злонамреннаго покушенія негодяевъ.

Миссъ Матильда Кроли, несмотря на врожденную веселость, имла довольно мнительный характеръ. Если, бывало, кто замчалъ ей, что она какъ-будто немножко похудла и цвтъ ея лица какъ-будто немножко измнился, трепещущая старуха немедленно поcылала за докторомъ и шпиговала себя порошками и микстурами безъ всякой пощады. Но теперь, посд внезапнаго фамильнаго переворота, она была дйствительно больна — да и чьи нервы могли бы устоять противъ такихъ страшныхъ потрясеній? По крайней мр, мистриссъ Бьютъ, врная своимъ филантропическимъ обязанностямъ, поспшила немедленно извстить доктора, и аптекаря, и компаньйонку, и всю прлслугу, что миссъ Кроли находится въ самомъ опасномъ положеніи, и что, слдовательно, надобно держать ухо востро. По ея распоряженіямъ, улица передъ окнами была завалена по колно толстыми слоями соломы, и мистеръ Баульсъ окуталъ толстымъ войлокомъ дверной молотокъ у подъзда, чтобы никто не обезпокоилъ страдалицу неосторожнымъ стукомъ. Докторъ неизмнно долженъ былъ являться два раза въ день, и она угощала паціентку отвратительной микстурой черезъ каждые два часа. Если кто-нибудь ненарокомъ входилъ въ комнату, мистриссъ Бьютъ произносила такое шипучее и зловщее шушушшшъ, что старушка невольно вздрагивала на своей постели, и съ трепетомъ обращала свой испуганный взоръ на бисерные глаза мистриссъ Бьютъ, которая неподвижно сидла въ креслахъ подл кровати. Страшно свтились эти глаза среди постояннаго мрака (занавсы всегда были опущены), и когда сердобольная дама выступала по комнат въ своихъ бархатныхъ туфляхъ, миссъ Кроли невольно воображала тигрицу съ ея острыми когтями.

Такъ проходили дни, длинные, безконечные дни. Повременамъ, мистриссъ Бьютъ читала для нея назидательныя книги голосомъ заунывнымъ, погребальнымъ; но чаще всего она, безъ вчякой опредленной цли, прислушивалась къ глухому уличному шуму и монотонной псни ночныхъ сторожей. Въ полночь приходилъ домашній врачъ, и мистриссъ Бьютъ, выслушивая его наставленія, покачивала головой какъ вдьма, и дико моргала своими глазами, обращенными на потолокъ. Сама богиня здравія могла бы пошатнуться и зачахнуть при такой медицинской обстановк!