Базар житейской суеты. Часть 3

Покончивъ такимъ-образомъ эти хозяйственные хлопоты, мистриссъ Бекки ухала изъ Парижа въ богатйшей коляск, взятой въ долгъ у содержателя гостинницы, и вмст съ ней отправилась французская bonne. Дитя пріютилось подл матери. Добрйшій содержатель отеля и его супруга проводили прекрасную путешественницу за ворота, и съ улыбкой проговорили ей прости (первое и — увы! — послднее). Милордъ Тюфто ршительно разсвирплъ, когда услышалъ объ отъзд Бекки, за что и получилъ страшный выговоръ отъ мистриссъ Брентъ, нелюбившей смотрть на проявленіе свирпыхъ чувствъ милорда Тюфто. Поручикъ Спуни сокрушился сердечно и душевно; содержатель гостинницы принялся немедленно меблировать и украшать свои лучшіе аппартаменты, чтобъ все было готово къ возвращенію очаровательной Англичанки и ея супруга. Онъ тщательно увязалъ и запечаталъ сундуки, оставленные ему на сохраненіе. Madame Кроли особенно рекомендовала ихъ попечительному впиманію доврчиваго Француза, хотя впослдствіи, когда ихъ вскрыли, оказалось, что въ этихъ сундукахъ былъ такой скаредный хламъ, что даже совстно и расказывать, что это за хламъ.

Но, прежде соединенія съ своимъ супругомъ въ бельгійской столиц, мистриссъ Кроли нанравила свой путь въ Англію, оставивъ за собой малютку сына на европейскомъ континент, подъ надзоромъ французской няньки.

Никакъ нельзя сказать, чтобъ прощаніе Ребекки съ маленькимъ Родономъ произвело слишкомъ болзненное впечатлніе на ея материнское сердце. Съ тхъ поръ какъ родился юный джентльменъ, она видла его очень рдко. Слдуя похвальному обычаю французскихъ матерей, Ребекка отдала своего ребенка на воспитаніе въ деревеньку подъ Парижемъ, гд юный Родонъ провелъ комфортэбльно первые мсяцы своей жизни въ многочисленномъ обществ молочныхъ братьевъ, щеголявшихъ въ башмакахъ на деревянныхъ подошвахъ. Здсь повременамъ, и довольно часто, навщалъ его отецъ, причемъ родительское сердце старшаго Родона пылало истиннымъ восторгомъ, когда онъ видлъ, какъ розовый, чумазый и крикливый шалунъ его длалъ изъ глины пирожки, подъ надзоромъ садовницы, его няньки.

Но мистриссъ Кроли не считала нужнымъ баловать своего сына частыми визитами. Однажды, онъ испачкалъ у нея новенькую мантилью небесно-голубого цвта, и съ той поры Ребекка уже никогда почти не навщала юнаго Родона. Сынъ въ свою очередь ршительно предпочиталъ нжности своей няньки ласкамъ хорошенькой мама, и когда ему нужно было окончательно оставить эту веселую нянюшку, онъ раскричался немилосердо на нсколько часовъ. Его утшили только общаніемъ, что на другой день онъ опять увидитъ свою няньку. То же самое сказали и няньк, искренно полюбившей своего пптомца, и честная женщина съ безпокойствомъ дожидалась его возвращенія нсколько дней сряду.

Пріятели наши, не во гнвъ будь имъ сказано, занимали одно изъ первыхъ мстъ между многочисленными пройдохами, наводнившими впослдствіи европейскій континентъ, и производившими обманы всякаго рода во всхъ столицахъ Европы. Въ счастливые дни 1817–1818 года, уваженіе къ богатству и честности Англичамъ было неизмримо. Въ ту пору, какъ мн говорили, они еще не научились торговаться изъ-за всякой бездлицы съ тмъ отчаяннымъ упорствомъ, которое ныньче составляетъ въ чужихъ краяхъ отличительную принадлежность характера всякаго Британца. Великіе города Европы тогда еще не были открыты предпріимчивости англійскихъ бездльниковъ, расчитывающихъ на чужіе карманы, и вамъ стоило только путешествовать въ собственномъ экипаж и назваться англійскимъ милордомъ, чтобъ пользоваться всюду неограниченнымъ кредитомъ. Ныньче ужь не то. Въ рдкомъ город Италіи или Франціи вы не встртите нашихъ островитянъ, промышляющихъ на чужой счетъ. Они обманываютъ содержателей гостинницъ, переводятъ фальшивые векселя на легковрныхъ банкировъ, надуваютъ безъ стыда и совсти каретниковъ, ювелировъ, магазинщиковъ, обыгрываютъ въ карты простодушныхъ путешественниковъ и даже похищаютъ книги изъ публичныхъ библіотекъ. Всего этого еще не было лтъ за сорокъ, и первые искатели приключеній въ этомъ род находили для себя привольное раздолье на европейской почв.