Базар житейской суеты. Часть 3

— Игра — хорошее средство, нечего сказать, говорила Ребекка, но она можетъ имть свою цнность только при другихъ, боле правильныхъ доходахъ. Это не больше какъ вспомогательный источникъ правильнаго дохода, но еще отнюдь не самый доходъ. Олухи найдутся не всегда, и скоро вроятно наступитъ время, когда вся эта молодежь наскучитъ нашимъ обществомъ. Что мы тогда станемъ длать?

Это замчаніе показалось весьма основательнымъ Родону Кроли. Въ самомъ дл, онъ уже подмтилъ два или три раза, что нкоторые джентльмены очевидно скучали на его вечерахъ, несмотря на вс прелести и любезность мистриссъ Кроли. Были и такіе, которые совсмъ отстали отъ ихъ дома.

Весело и пріятно было жить въ Париж, но все же эта жизнь имла, въ нкоторомъ смысл, цыганскій характеръ, и Ребекка имла настоятельную необходимость поискать для своего супруга счастья на родимой сторон. Быть-можетъ, она выхлопочетъ для него тепленькое мстечко въ Трехъ Соединенныхъ Королевствахъ, или въ колоніяхъ по ту сторону океана; въ томъ и другомъ случа, жизнь ихъ утвердится на прочномъ основаніи, и они будутъ. имть правильную цль впереди. Ребекка окончательно ршилась сдлать нашествіе на Англію, какъ-скоро очистится для нея удобный путь. Дйствуя подъ вліяніемъ этой мысли, она заставила Родона выйдти изъ гвардіи въ отставку съ пенсіономъ половиннаго жалованья. Его адъютантская должность при генерал Тюфто прекратилась еще прежде. Ребекка смялась во всхъ обществахъ надъ страннымъ парикомъ милорда, его корсетомъ, фальшивыми зубами, и особенно надъ его забавными притязаніями на сердца прекраснаго пола. Везд, гд слдуетъ, возвстила мистриссъ Бекки, что милордъ воображаетъ въ простот сердечной, будто каждая женщина непремнно и неизбжно влюбляется въ него съ перваго взгляда. Вс эти насмшки произвели свой эффектъ. Обды милорда Тюфто, его букеты и драгоцнныя бездлки изъ ювелирскихъ магазиновъ обратились теперь на нкую мистриссъ Брентъ, сроглазую супругу коммиссара Брента, за которою ухаживалъ онъ и въ театр, и на публичныхъ гуляньяхъ. Бдная мистриссъ Тюфто не выиграла ровно ничего отъ своего присутствія въ Париж и проводила длинные вечера съ своими дочерьми, зная, что супругъ ея, перетянутый, раздушенный и завитой отправился во французскую оперу, гд сидитъ онъ въ одной лож съ мистриссъ Брентъ. Дюжины новыхъ обожателей явились къ мистриссъ Бекки, и она могла бы разбить въ прахъ свою невзрачную соперницу, но ей, какъ мы уже сказали, надола цыганская жизнь въ чужеземной столиц. Театральныя ложи и обды въ ресторанахъ потеряли для нея прелесть новизны: букеты нельзя было уберечь на будущія времена, и не было возможности продолжать свое существованіе насчетъ кружевныхъ платочковъ, лайковыхъ перчатокъ и разнокалиберныхъ ювелирскихъ бездлокъ. Ребекка живо почувствовала суету и ничтожность мірскихъ удовольствій, и мысли ея обратились на существенныя блага.

Въ это время весьма кстати распространилась молва, доставившая великое утшеніе Парижскимъ кредиторамъ полковника Родона Кроли. Миссъ Кроли, богатая и знатная тетка, отъ которой полковникъ ожидалъ огромнаго наслдства, лежала на смертномъ одр: Родонъ долженъ былъ поспшить къ ней въ Лондонъ. Мистриссъ Кроли и дитя ея останутся въ Париж до возвращенія изъ Англіи супруга и отца.

Родонъ отправился въ Кале, куда и прибылъ благополучно. Теперь не оставалось, повидимому, ни малйшаго сомннія, что онъ поплыветъ въ Дувръ; но, сверхъ всякаго ожиданія, мистеръ Кроли взялъ мсто въ дилижанс для отъзда въ Дюнкирхенъ, и оттуда направилъ свой путь въ Брюссель, имя особенную привязанность къ этому мстечку. Дло въ томъ, что въ Лондон у него было еще больше кредиторовъ, чмъ въ Париж, и мистеръ Кроли предпочиталъ спокойный бельгійскій городокъ шумнымъ европейскимъ столицамъ.

Наконецъ, миссъ Матильда Кроли умерла. Ребекка заказала по своей тетк самый модный и пышный трауръ для себя и малютки Родона. Полковникъ дятельно занимался устройствомъ фамильныхъ длъ по наслдству. Теперь супруги могутъ взять бельэтажъ въ гостинниц, вмсто прежнихъ весьма неудобныхъ комнатъ въ четвертомъ этаж. Мистриссъ Кроли и содержатель отеля долго совщались между собой относительно занавсовъ, гардинъ, долго спорили и немножко даже побранились изъ-за ковровъ, какіе должно будетъ употребить для гостиной и будуара, и наконецъ устроили все какъ нельзя лучше и переговорили обо всемъ, исключая того, что могло имть какое-нибудь отношеніе къ денежному счету.