Базар житейской суеты. Часть 4

— Ахъ, полковникъ, вы, я вижу, находитесь въ раздражительномъ состояніи духа, спокойно возразилъ мистеръ Венгемъ, — вы сердитесь, почтеннйшій, и негодуете на благороднйшаго изъ людей.

— Еще бы!

— А за что? позвольте васъ спросить именемъ человческой справедливосій и здраваго смысла. За что?

— За что?! вскричалъ отуманенный Родонъ.

— Какъ за что? проговорилъ капитанъ, ударивъ объ полъ своею палкой.

— Вы удивляетесь, госнода, продолжалъ мистеръ Венгемъ съ пріятншпей улыбкой, — удивляюсь и я, смотря на непосгижимое ваше предубжденіе къ превосходнйшему моему другу. Будьте хладнокровне, полковникъ, и разберите это дло какъ свтскій джентльменъ, или просто, какъ честный человкъ; въ такомъ случа вы сейчасъ увидите, что сами виноваты кругомъ. Возвращаетесь вы домой… изъ путешествія, и находите… ну, что вы находите? Милордъ Стейнъ ужинаетъ въ вашемъ дом на Курцонской улиц вмст съ мистриссъ Кроли. Что тутъ страннаго и необыкновеннаго? Разв прежде этого никогда не было? Разв вы не заставали его больше сотни разъ въ обществ вашей супруги? Какъ джентльменъ и честный человкъ (здсь мистеръ Венгемъ, какъ парламентскій ораторъ, приложилъ свою руку къ жилетяому карману), я объявляю торжественно, что ваши подозрвія чудовищно-неосновательны, нелпы, и вы наносите самое чувствительное оскорбленіе какъ этому великодушнйшему нобльмену, истинному вашему благодтелю и патрону, такъ и этой неввнной, безпорочной леди, заслуживающей полнаго вашего уваженія и любви.

— Стало-быть вы полагаете, что Кроли введенъ былъ въ заблужденіе? сказалъ мистеръ Макмурдо,

— Не полагаю, а совершенно увренъ въ этомъ, отвчалъ мистеръ Венгемъ съ великой энергіей. Я убжденъ, что мистриссъ Кроли невинна точно такъ же, какъ моя жена, мистриссъ Венгемъ. Ослпленный адскою ревностію и выведенный изъ себя, почтенный другъ мой поразилъ оскорбительнымъ ударомъ слабаго старца, убленнаго сдымт волосами, но и собственную свою супругу — перлъ добродтелей женскихъ, красу и честь его дома — разбялъ въ дребезги будущугю репутацію своего сына и затмилъ, въ нкоторомъ смысл, блистательную перспективу своей жизни.

— Вотъ что случилось, милостивые государи, продолжалъ мистеръ Венгемъ съ великою торжественностію. Сегодня утромъ присылаетъ за мною лордъ Стейнъ, прихожу, и нахожу его въ самомъ плачевномъ состояніи!.. Вы понимаете, полковникъ, въ какомъ положеніи долженъ находиться слабый старикъ посл борьбы съ такимъ гигантомъ, какъ вы, милостивый государь… Да, въ глаза скажу, вы жестоко, сэръ, воспользовались своимъ физическимъ преимуществомъ надъ слабостію старика. Не одно только тлесное страданіе сокрушаетъ въ настоящую минуту великодушнаго моего друга, нтъ; душа его растерзана, сердце обливается кровью. Человкъ обремененный, такъ сказать, заваленный, загруженный его благодяніями; джентльменъ, имъ уважаемый, любимый, защищаемый и покровительствуемый — этотъ самый джентльменъ, милостивые государи, поступилъ съ нимъ оскорбительно, жестоко, безчеловчно…. И чмъ, какъ не безпредльнымъ великодушіемъ лорда Стейна, объясните вы это самое назначеніе, о которомъ публикуютъ ныншнія газеты? Да, милордъ былъ истинно въ плачевномъ состояніи, когда я сегодня поутру явился на его призывъ; такъ же какъ и вы, милостивый государь, онъ сгаралъ желаніемъ кровію смыть обяду; нанесенную ему, и возстановить оскорбленное достоинство его возраста и сана. Вамъ извстны, конечно, доказательства его неустрашимости, полковникъ Кроли?

— Лордъ Стейнъ не трусъ: это вс знаютъ, отвчалъ полковникъ.

— Первымъ его приказаніемъ было: написать вызовъ и отправить его къ полковнику Кроли. «Одинъ изъ насъ», сказалъ онъ, «не переживетъ этой обиды».

— Наконецъ-то вы добрались до дла, мистеръ Венгемъ, сказалъ полковникъ, кивнувъ головой.

— Я употребилъ съ своей стороны вс зависящія отъ меня средства, чтобъ успокоить лорда Стейна. Великій Боже! воскликнулъ я, какъ это жаль, сэръ, что мистриссъ Венгемъ и я не могли воспользоваться приглашеніемъ мистриссъ Кроли на ея ужинъ!

— Она просила васъ ужинать? сказалъ капитанъ Макмурдо.

— Посл оперы. Вотъ ея записка… позвольте… да… нтъ, это другая бумага… я полагалъ, что она со мной; ну, да это все равно: увряю васъ честнымъ словомъ джентльмена въ дйствительности факта. Еслибы пошли — головная боль мистриссъ Венгемъ помшала этому визиту; она страдаетъ очень часто, особенно въ весеннее время — такъ, еслибы мы пришли, говорю я, и вы застали насъ по возвращеніи домой, не было бы тогда никакой ссоры, никакихъ обидъ, никакихъ подозрній. А теперь? Боже мой, какія страшныя послдствія отъ такой ничтожной причины! изъ-за мигрени моей жены подвергается опасности жизнь двухъ честнйшихъ, благороднйшихъ людей, и погружаются въ глубокую печаль дв древнйшія и знатнйшія фамиліи во всей Англіи!

Макмурдо посмотрлъ на своего пріятеля съ видомъ человка, поставленнаго въ совершенный тупикъ. Родонъ скрежеталъ зубами при мысли, что жертва ускользаетъ изъ его рукъ. Онъ не врилъ ни одному слову во всей этой исторіи, и, однакожь, какъ прикажете опровергать ее?