Бажов

Из музыкальных инструментов он предпочитал гитару, с большим удовольствием слушал её задушевный голос и дома, и на концертах, и по радио. А вот чем поделилась с потомками Валентина Александровна Бажова: «В молодости я немного пела, аккомпанируя себе на гитаре. И не было для него большего удовольствия, чем слушать меня в тихие вечерние часы. Позже мы часто бывали у краеведа и библиографа Андрея Андреевича Анфиногенова и его жены Надежды Павловны. Музыкальные дуэты Анфиногенова и врача Одинцова доставляли Павлу Петровичу истинное наслаждение. И в более поздние годы очень радовался Павел Петрович, когда слышал по радио или в концерте ставшую редкой игру на гитаре. Он сердился на меня за то, что в повседневных заботах о детях, о семье я совсем забросила музыку. Гитара висела у нас в комнате до последних лет, хотя после смерти Алёши, очень музыкального мальчика, никто больше не прикасался к этому инструменту»[356].

Теперь ещё об одном, весьма характерном случае, произошедшем на встрече со свердловскими композиторами, обсуждавшими на своём собрании воплощение темы Урала в музыке. Как проходило это собрание, запомнил один из его участников: «Композиторы познакомили Павла Петровича с новыми своими произведениями, которые были навеяны образами его сказов. Им всем не терпелось узнать, что скажет уважаемый гость. А Павел Петрович, сидя у стола и забирая в кулак седую свою бороду, раздумывал над тем, с чего начать… После короткого раздумья… заговорил о музыке уральского леса, о том, что каждое дерево в этом лесу „звучит по-своему“ и надо учиться различать их звучание. И начался настоящий разговор об искусстве, об индивидуальности художника в любом жанре»[357].

Вот такие бажовские музыкальные истории, с красивыми и сочными нотами. Благодаря им портрет выдающегося уральца не только стал богаче, но даже «зазвучал».

Глава пятая Человек-«зажигалка»

Бажов – весельчак и… танцор. Неожиданно? Но это абсолютная правда! Хрестоматийный писатель нам видится мудрым, скрупулёзным, принципиальным и – чего уж там! – порой немного дидактичным. На самом же деле всё совсем не так! Бажов был весёлым затейником, который совсем не прочь подурачится в тёплой дружеской компании. Как бы сейчас сказали, человек-«зажигалка».

Думаете, я преувеличиваю? Нет, сморите сами. Благодаря дочери Павла Петровича Ариадне Павловне до нас дошли воспоминания о, пожалуй, самой злой военной зиме 1941/42 года. Была та зима голодной и очень холодной даже для Урала. Тем не менее Новогодье Бажовы решили отмечать. Составили сценарий, «гвоздём» которого, несомненно, была живая ёлка. Её решили добывать, по совету Валентины Александровны, прямым способом – в лесу. Для чего старшая дочь Бажовых Ольга и Евгений Пермяк отправились по старой Уктусской дороге. По их свидетельствам, холодина стояла жуткая, такая, что было трудно дышать. Но подходящую ёлку нашли, срубили и доволокли. А когда втащили в дом, то были и крики «ура», и рукоплескания, и поцелуи. Шквал восторгов и, как никогда зимой, теплынь: Павел Петрович ради Нового года истопил печь собственноручно, на «тысячу двести пятнадцать процентов», как он отрапортовал вернувшимся с ёлкой. Павел Петрович встречал их в передней, приложив к несуществующему козырьку руку, и докладывал: «Истопник Бажов спалил недельную норму берёзовых дров и двухнедельный запас до единого соснового полена. Как жить будем, не известно, а теперь снимайте валенки…»[358]

Пока ёлка оттаивала, младших выгнали в детскую. А потом началось украшение. Украшали все. Кто чем мог. Даже, кажется, старые открытки повесили. А Павел Петрович развесил на ниточках невероятное богатство – несколько кружочков копчёной колбасы. Всем хотелось весёлого вечера. А когда есть желание веселиться, веселье приходит даже по незначительному поводу. Детвора, собравшаяся под крышей бажовского дома, направляемая главным режиссёром действа Валентиной Александровной, образовала «театральную труппу». Артистов под «идейным» руководством Павла Петровича переодевали раз пятнадцать. Они выходили одетые то под испанцев, то под украинцев, то под… неизвестно кого, в прабабушкиных кружевных панталонах и дедушкиных рубахах. Павел Петрович хохотал до кашля, до слёз, требуя бисировать танцевальные номера. Дети, воодушевлённые успехом, уже не только танцевали, но и пели.