Бажов

Знаменитый советский писатель-фронтовик Борис Полевой также познакомился с Бажовым заочно, на фронте, в Польше, где тот никогда не бывал. Это знакомство Полевой описал в новелле «Секрет вечности». Там автор «Повести о настоящем человеке» и рассказал о моменте штурма Вислы, когда наши бойцы закрепились на вражеском берегу. Крохотный кусочек земли был так мал, что простреливался вдоль и поперёк. Руководил обороной «пятачка» маленький загорелый капитан. Полевой писал: «Сквозь дрёму увидел я, как этот маленький военный, который вот уже около пяти суток нёс непосильную тяжесть, руководя горсткой солдат, человек, которому, по логике, полагалось бы в редкие минуты отдыха свалиться и спать каменным сном, тихо прополз мимо нас вглубь блиндажа, засветил карбидную лампочку, вытащил из подсумка какую-то книжку с оторванным переплётом и стал читать. Да, именно читать страницу за страницей, спокойно, сосредоточенно, будто сидел он за освещённым столиком в тихом библиотечном зале, а не лежал на соломе в земляной норе, где его в любое мгновение мог похоронить снаряд», «по мере чтения напряжённое лицо отходило, преждевременные морщины разглаживались и само оно точно бы молодело»[335].

Потом начался бой. Противник внезапно обрушил на плацдарм огневой удар. Плацдарм наши удержали. Но самого капитана утром принесли на шинели. Он был убит наповал. Полевой принял сумку убитого для передачи в полк. «Сумка так и осталась не застёгнутой. Из неё торчал угол книги, и мне захотелось узнать, что же так внимательно читал этот воин ночью, в последние часы своей жизни. Томик был затрёпанный, закапанный стеарином. Переплёта и титульного листа не было, не хватало многих страниц. Начал читать с той, что уцелела. Рассказывалось о парне, который пошёл в горы искать покос, встретил странную девушку, опознал в ней чародейку Малахитницу, приобщившую его потом к горным тайнам»[336].

Народное признание Бажова достигло в годы войны апогея. Бажова узнавали на улицах, письма до него доходили, даже если в адресной строке стояла только фамилия. Вот как вспоминает Людмила Скорино свой совместный с Бажовым поход на спектакль Ленинградского оперного театра в Перми, где свердловские писатели участвовали в работе писательской конференции: «Все ряды заполнены до отказа. Зал… терпеливо ожидает… Театр ждал его 45 минут… едва он поспешно и неловко протискался к своему месту и сел, как в зале потух свет». Далее заведующий литчастью театра произнёс приветственную речь о свердловской делегации и о Бажове. «Раздались громкие аплодисменты… зал стал кричать: „Бажова! Бажова!“… и задрожал от рукоплесканий. Держали Бажова минут пять-семь, это была настоящая народная овация. 28 января 1944 года втайне от Павла Петровича было принято решение отпраздновать его 65-летие. Несмотря на голод и нужду, отмечали с размахом. Как писал Евгений Пермяк, „это был праздник не только литературный, но и предпобедный“»[337].

В 1941 году в Свердловск также были эвакуированы и многие художники. Писатели и художники работали в тесном контакте, творческие организации размещались по одному адресу: улица Пушкина, 12, до тех пор, пока здание не было занято под госпиталь. Бажов многое делал, чтобы облегчить их жизнь в суровых условиях. В первый год Великой Отечественной войны Павлу Петровичу больше всего приходилось общаться с художниками-графиками. Как известно, в этот период в изобразительном искусстве преобладающее развитие получила политическая графика, в том числе политическая сатира. Свердловские художники активно включились в создание плакатов.

Вся художественная печатная продукция проходила через руки Бажова, ведь именно он был главным редактором издательства в один из самых сложных – первый год войны. ОГИЗ получало также плакаты московских художников (Кукрыниксов, Виктора Корецкого и другие) и тиражировало их на местной полиграфической базе. Во многих учреждениях и на предприятиях висели плакаты Ираклия Тоидзе «Родина-мать зовёт» и Нины Ватолиной «Не болтай!». Чуть позже Художественный фонд Свердловска приступил к изданию агитвитрин «В бой за Родину». Здесь также было значительное количество сатирических образов, изобличающих коварство, жестокость и ничтожество фашистских захватчиков.

Бажов очень внимательно относился к плакатному искусству, особенно к сатире. Много думал о характере комического в этих произведениях.

Именно сатирическая графика и размышления над ней привели Бажова к мысли связать прошлое с современностью, сделать жанр сказов полезным народу в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

Внимательно следя за событиями на фронте, он спешит создать новые сказы, более сатирические, даже гротескные, в которых отрицательные позиции занимают немецкие хозяева, управляющие, мастера дореволюционных уральских заводов.

И вот уже 21 августа 1941 года был напечатан сказ «Про главного вора», первый из цикла произведений, которые впоследствии составили сборник «Сказы о немцах». Евгений Багреев летом – осенью 1941 года, и в послевоенное время позже вспоминал: