Бедные углы большого дома

— Mademoiselle такъ добра, — промолвилъ учитель: — что для нея величайшее счастье есть счастье ея ближнихъ.

— Не хвалите меня, я испорчусь, — сладко улыбнулась добрая Скрипицына и, опустивъ глаза, стала задумчиво помшивать ложкой въ чашк. — Меня страшно безпокоитъ, — какъ бы про себя говорила она:- удастся ли мн ее развить, внушить ей высокія понятія о призваніи женщины-христіанки. Она такъ очерствла, такъ испортилась въ этой грязной обстановк среди необразованныхъ, грубыхъ людей, погруженныхъ въ мелочные матеріальные расчеты. Я опасаюсь, что у меня не хватитъ на это силъ, я такъ жарко прошу ихъ у Бога. Если бы у меня было краснорчіе графа Дикобразова, нашего великаго родственника, — о, тогда бы другое дло! Но я — я бдная, слабая женщина!

— Давай я буду теб помогать! — воскликнулъ съ втренымъ смхомъ братъ.

— Ты шутишь, Basile, ты дитя и не понимаешь, что значитъ принять на себя эти обязанности.

— Такъ зачмъ же и брать ихъ, если трудно исполнить?

Сестра съ сожалніемъ меланхолически пожала плечами.

— А наше нравственное развитіе? А наше образованіе? Разв они не принуждаютъ насъ въ исполненію извстныхъ обязанностей? Какой-нибудь грубый невжда, мужикъ, не считаетъ нужнымъ помогать ближнимъ, онъ спокоенъ, видя ихъ нужды; но мы, получая извстныя права и преимущества, получаемъ и извстныя обязанности. Трудъ страшный, но, разумется, мы не промняемъ его святыни на беззаботную, безсмысленную, животную жизнь неразвитаго мужика. Въ насъ не дремлетъ сознаніе своего человческаго достоинства и, ставъ однажды на верхнюю ступень лстницы, мы не сойдемъ въ пропасть грязи, грубости и эгоизма.

Госпожа Скрипицына, какъ видитъ читатель, любила и умла произносить рчи; это было слдствіемъ сознанія своего умственнаго и нравственнаго превосходства надъ окружающими. Это сознаніе не могло не наввать на нее грусти, проявлявшейся во всхъ ея рчахъ и очень понятной въ ея положеніи. Мои развитые и понимающіе свое развитіе читатели знаютъ это по себ. Тяжело стоять одиноко, на какой бы то ни было высот! Всякій богачъ, это извстно всмъ, обладая умственными или матеріальными, или другими сокровищами, терзается, зная, что этихъ богатствъ нтъ у его братьевъ-бдняковъ, терзается боле этихъ бдняковъ, потому что они даже и не понимаютъ, что значить быть богатымъ.

— Ты судишь, какъ англійская леди, — замтилъ братъ, по-кадетски называвшій въ своемъ кругу всхъ англичанокъ дохлыми.

— Вы правы только отчасти, — замтилъ учитель, не умвшій льстить по своей гордой французской натур. — Въ вашей сестр, при всемъ нравственномъ сходств съ англичанками, есть еще то высокое качество, котораго нтъ у нихъ: она мягка, женственна, въ ней нтъ ихъ сухости и черствости.

— О, вы сегодня сговорились баловать меня. Вы сговорились, покуда были одни. Это награда за мою ршимость. И врьте, друзья мои, эта награда нужна мн, какъ поддержка, какъ одобреніе для слабаго путника въ трудной дорог въ высокой цли.