Бедные углы большого дома

Подъ тихое чтеніе Вари нервы госпожи Скрипицыной не раздражались, но успокоились, и она уснула сладкимъ сномъ ребенка или чистаго, безгршнаго существа, какимъ она была, какъ видитъ читатель, на самомъ дл, а Варя, увидавъ, что слушательница уснула, опустила книгу на колни и впервые серьезно задумалась о своемъ положеніи. Она, что ясно видно изъ разсказа, была, повидимому, тупоумна и принадлежала къ разряду тхъ дтей, которыхъ съ негодованіемъ назвалъ мн генералъ Воиновъ мерзавцами и негодными, дрянными втряными мельницами. «Вы заступаетесь въ своемъ Шуповъ, — грозно внушалъ онъ мн,- за эту дрянь, вертящуюся въ ту сторону, куда дуетъ втеръ. Ваши любимые герои, попавъ въ среду разбойниковъ, не думаютъ вести благонамренную жизнь, а готовы сами сдлаться разбойниками. Заступаться за такихъ лицъ, милостивый государь, безнравственно, вы кладете этимъ, милостивый государь, пятно на себя.» Я согласился съ мнніемъ генерала Воинова и возненавидлъ бы эту втряную мельницу, Варю, если бы наблюдателю-романисту было позволено ненавидть и преслдовать кого бы то ни было (хоть бы даже самихъ васъ, генералъ Воиновъ) въ своихъ романахъ. Въ голов этой втряной мельницы, Вари, роились весьма непохвальныя мысли. Она не чувствовала умиленія, глядя на свою спящую благодтельницу, не чувствовала благоговнія къ ея бдному братишк за его попытку развить сироту, не чувствовала занимательности разсказа горничной и романа Поль-де-Кока и уносилась мысленно въ грязную квартиру необразованной, иногда попахивавшей водкою Игнатьевны, не ощущая ни малйшаго отвращенія къ грязи и необразованности и ни малйшей привязанности къ блеску и благовоспитанности. Вставъ со стула, она приподняла свчу такъ, что лучи упали на лицо спавшей женщины и озарили его вполн. Румянецъ на лвой щек этого существа, лежавшаго во время чтенія на лвомъ, боку, и черная полоска на мст лвой брови исчезли безъ всякаго слда и остался румянецъ и черная бровь только на правой сторон, что, при содйствіи жиденькихъ волосъ, заплетенныхъ въ тощія косички, при остромъ нос, придавало дйствительно довольно потшный и оригинальный видъ госпож Скрипицыной: двочка съ непріятной насмшливостью улыбнулась и пошла изъ комнаты. Въ ея лиц было что-то ядовитое и вмст съ тмъ неудержимо-веселое, торжествующее. Она мелькомъ взглянула на себя въ зеркало, впервые улыбнулась своему юному личику и легла спать. Черезъ полчаса къ ней подошла возвратившаяся отъ родныхъ жиденькая гувернантка и напечатлла третій поцлуй на ея щеку.

«Очень мн нужны твои поцлуи!» съ пренебреженіемъ подумала еще не спавшая Варя, и, вспомнивъ, что ея подруги зовутъ жиденькую гувернантку «медовой сосулькой», раздражительно отерла щеку.

Варя, Варя, то ли ты думала три дня тому назадъ? Знала ли теперь ты, что ты надолго, можетъ-быть, навсегда, по своей вол прогоняешь отъ себя свои свтлые сны?

IV Жизнь Вари и ея Трезора въ школ большого дома