Бедные углы большого дома

Вар, какъ двочк неразвитой и уже освоившейся съ будничною жизнью въ жилищ необразованной Игнатьевны, было неловко въ боле изящномъ и праздничномъ дом благодтельницы. Ее подавлялъ братъ Скрипицыной своею благородною воинственностью и взглядомъ на всхъ окружающихъ, какъ на осажденныхъ или покоренныхъ враговъ. Конечно, воинственность боле пригодна въ военную пору, но она требуетъ, какъ и вс другія качества, постоянной практики и въ мирное время, такъ какъ иначе война можетъ застать врасплохъ неосмотрительнаго воина. Значитъ, братъ Скрипицыной былъ правъ въ своемъ поведеніи. Варю подавляла госпожа Скрипицына своимъ высокимъ, сопряженнымъ съ горечью развитіемъ, своимъ сознаніемъ собственнаго превосходства надъ окружающими, своими кроткими, но, тмъ не мене, длинными и подавляющими рчами, своими воспоминаніями о Дикобразовыхъ и пожатыхъ во время институтскихъ баловъ лаврахъ. Варю подавляла бойкая Даша своею смтливостью, говорливостью, своею способностью извиваться мелкимъ бсомъ, длать тонкіе, но колкіе намеки на «неблагодарность нкоторыхъ людей», своею манерой говорить: «Вс ли будутъ цнить васъ, сударыня?» — и въ это время случайно бросать взглядъ на Варю, какъ будто Варя похожа на отогрваемую за пазухой змю. Варю подавляли ея подруги, глядвшія свысока и имвшія полное право такъ глядть на даровую ученицу, могущую ради выслуги сплетничать на нихъ, хотя еще и удерживавшуюся отъ сплетенъ. Подавляли ее рзные перламутровые ножички, могущіе хрустнуть въ рук при разрзываніи книгъ; подавляли книги въ богатыхъ переплетахъ, падавшія иногда на полъ и мявшіяся во время паденія; кушетки, столы, ковры, стны, все, все подавляло Варю, все блестло, сверкало и даже грязный, ничмъ, кром своей наглости, не блествшій мясникъ, ворвавшійся однажды въ комнату Скрипицыной, стучавшій грязными сапожищами, сморкавшійся въ запачканный кровью передникъ и требовавшій уплаты долга, — даже этотъ мясникъ подавилъ Варю, взглянувъ на нее злобными глазами. Варя почему-то вдругъ поняла изъ этого взгляда, что и онъ, и лавочникъ, и дворникъ, и вся улица, и весь городъ знаютъ, что она живетъ даромъ у Скрипицыной, что, можетъ-быть, изъ-за нея Скрипицына не можетъ свести концовъ съ концами и все больше и больше входитъ въ долги, — и Варю, эту глупую, бездушную, втряную мельницу, стали подавлять вс встрчные…

Случалось ли вамъ, читатель, въ дтств, посл того, какъ ваша добрая мамаша, разсерженная неудачно сшитымъ платьемъ, очень, очень неудачно сшитымъ, потрепала васъ за ухо и сказала, что она пожалуется на васъ вашему доброму папаш, а добрый папаша, возвратившійся изъ должности, сердитый на своего писаря, услышалъ эту угрозу и, не требуя никакихъ объясненій, не длая никакихъ справокъ, пребольно выскъ васъ, — случалось ли вамъ посл подобной исторіи дать сильный пинокъ ногою вашему любимому Трезору, всегда лизавшему ваши руки, катавшему васъ на своей лоснистой спин? Помните, какъ Трезоръ поджималъ хвостъ, цлый день былъ грустенъ, и съ особенною нжностью лизалъ ваши руки, съ особенною осторожностью каталъ васъ, когда вы снова подзывали его въ себ? И посл каждаго подобнаго случая Трезоръ становился все нжне и нжне, дошелъ, наконецъ, до той нжности, что вздрагивалъ и прислушивался къ каждому шороху во время вашего сна, а тебя, другъ, мой, Тоня, даже спасъ изъ омута твой врный Трезоръ. Кстати, Тоня, гд онъ находятся съ тхъ поръ, какъ-ты по расчету женился на перезрлой дв, чаще цлующей свою слезливую Контеску, чмъ тебя? Не твоего ли Трезора, голоднаго, обкусаннаго другими собаками, протащили на-дняхъ фурманщики?..

У Вари, подавленной всми, не было Трезора, но у нея была жиденькая гувернантка, и Варя сдлала ее своимъ Трезоромъ…

— Подите вы со своими конфетами! Меня при гостяхъ разбранили, попрекнули, какъ нищую, а вы съ конфетами суетесь! Очень мн он нужны! — давала Варя свой пинокъ врному Трезору, и Трезоръ грустно отходилъ прочь, вздыхалъ и зорко слдилъ за всми поступками Вари, ловилъ, какъ сбгали одна за другою тни злобы съ молодого лица, и, привтствуя сильнымъ біеніемъ сердца первый лучъ свта въ дтскихъ выглядывавшихъ исподлобья глазенкахъ, ждалъ, что вотъ-вотъ подойдетъ Варя и, шутя, спроситъ у своего Трезора:

— А что, конфеты-то вы кому-нибудь другому отдали?

— Нтъ, голубчикъ, нтъ! Вотъ он,- слышался отвть.

Какъ сильно, сильно билось въ эти минуты сердце Варинаго Трезора!