Бедные углы большого дома

«Не поссорились!» — обрадовалась Ольга Васильевна и заплакала отъ радости, горячо благодаря Скрипицыну и сознавая, что Скрипицына могла бы поссориться съ нею, выгнать ее, конечно, заплативъ ей за годъ жалованье. Но что значатъ эти деньги передъ ужасомъ ссоры? И стала ли бы ласкать ее изъ-за нихъ прямодушная Скрипицына? Это событіе случилось какъ разъ въ тотъ день, когда въ домъ Скрипицыной поступила на житье Варя. Трауръ, печаль, беззащитность, сиротство были достаточными причинами для того, чтобы Ольга Васильевна сдлалась Варинымъ Трезоромъ. Мы видли, что Варя не очень гналась за поцлуями Ольги Васильевны, но Ольгу Васильевну ставало не на одни поцлуи. Въ сороковой день посл смерти своего отца Варя захотла постить его могилу.

— Помилуй, не одной же теб идти туда, — сказала Скрипицына. — Ты можешь помолиться за душу отца въ любой церкви.

— Я попрошу Дашу сходить со мной на кладбище, — сказала Варя.

— Нтъ, барышня, мн некогда-съ, — отвтила Даша.

— Я свезу ее туда, — вмшалась Ольга Васильевна.

— Для чего? Это прихоть. Ей погулять хочется, а не молиться. Молиться она можетъ везд,- замтила разсудительная наставница.

— Но вдь и вамъ дорога могила вашего отца, — чрезвычайно просто и кротко произнесла Ольга Васильевна.

Скрипицына посмотрла на нее удивленными глазами и какъ-то разсянно промолвила:

— Позжайте… я не держу васъ…

Даша стала что-то разсказывать своей госпож, когда ухали Варя и Ольга Васильевна, но госпожа выслала ее вонъ и долго, долго ощипывала какіе-то листочки съ цвтовъ; въ ея голов вертлись, Богъ знаетъ почему, слова жиденькой гувернантки… «Дорога могила отца», — шептала она, въ раздумьи качая головой…

На кладбищ Варя встртила всхъ своихъ старыхъ знакомыхъ и очень обрадовалась имъ. Ей какъ-то легко дышалось въ этотъ день.

— Давно, давно, моя голубка, мы тебя не видали, — говорила Игнатьевна, цлуя Варю. — Хоть бы глазкомъ взглянуть на тебя хотлось.

Варя вздохнула.

— А я тебя каждую ночь видлъ, — шеннулъ ей Ардальонъ.

— Во сн? — тоже шопотомъ спросила Варя.

— Нтъ, я каждый вечеръ ждалъ, когда ты пройдешь со свчой по комнат книжку читать мадам,- едва слышно произнесъ онъ и покраснлъ до ушей.

Варя задумчиво посмотрла на могилу отца и снова о чемъ-то вздохнула.

— Это новое платьице на теб? — освдомилась Акулина Елизаровна. — Поди-ка, по сороку копеекъ за аршинъ плочено, за барежъ-то?

— Ахъ, нтъ! — воскликнула маіорская донь. — Это барежъ-крепе, шестьдесятъ копеекъ аршинъ стоитъ, никакъ не меньше!

— Ну, что бы тамъ ни стоилъ, а ужъ я ей по гробъ не прощу, что она тебя къ намъ не пускаетъ, — сказала злопамятная Игнатьевна.

— Ахъ, она благодтельствуетъ! — раздалось восклицаніе маіорской дочери.

— Пошли ей Господь здоровья! — умилилась Акулина Елизаровна. — Вотъ она тебя выучитъ всему, жениха теб богатаго найдетъ…

Варя молчала и, кажется, не слышала глубокихъ соображеній бдныхъ женщинъ. Начались толки о быломъ жить-быть, о Семен Мартынович, о дороговизн говядины, о смертности человка, о поп, долго неидущемъ служить панихиду; наконецъ, пришелъ и онъ, проплъ вчную память, вс поплакали и пошли. Одинъ Ардальонь безучастно смотрлъ на все и слушалъ толки. Онъ тихонько дернулъ Варю за платье, когда вс пошли съ могилы, и остановилъ ее на этомъ мст.

— Ты, Варька, ни за кого не выходи, — проговорилъ онъ и потупилъ глаза.

— Что?

— Ты, говорю я, — ни за кого замужъ не выходи, потому что я женюсь на теб.

Въ дтскомъ голос Ардальона было столько застнчивой любви и мягкой грусти, что Вар вдругъ вспомнилось все, все прошедшее, вс игры съ отцомъ и Ардальономъ, вс долгіе вечера, за чтеніемъ волшебныхъ сказокъ съ заключенными царевнами, вс ласки, давно невдомыя ей. Изъ ея глазъ впервые въ этотъ день хлынули горькія, неудержимыя слезы, она припала къ земл. Ардадьонъ наклонился, на лету поцловалъ ее въ щеку и хотлъ бжать, испугавшись своей смлости, но Варя торопливо схватила его за рукавъ, притянула къ себ. и съ быстротой молніи нсколько разъ крпко поцловала его испуганное личико. Ея глазенки блестли какою-то отвагою и силой.

— Вонъ наша парочка идетъ, — сказала Игнатьевна своимъ спутницамъ, встревоженнымъ по случаю отсутствія дтой. — Женихъ съ невстой.

— Ну, мой Ардальоша бденъ, ему богатую нужно, — сообразила Акулина Елизаровна;

— И Варя не пойдетъ за бднаго; съ ея образованіемъ можно сдлать блестящую партію, — вступился Трезоръ за Варю.

— Ахъ, нтъ, они оба благородные, они могутъ обвнчаться только по страсти! — прекратила маіорская дочь первую стычку Акулины Елизаровны съ Ольгой Васильевной.

Эти дв кроткія, простыя женщины не могли предвидть будущаго, какъ не предвидитъ его и читатель, повидимому, умющій сообразитъ все, что можетъ произойти въ русской жизни и въ русскомъ роман. И слава Богу, что будущее было неизвстно, иначе оно ужаснуло бы бдныхъ женщинъ и заставило бы ихъ съ ненавистью отшатнуться другъ отъ друга, для читателя же романъ потерялъ бы половину своего интереса.