Бедный Павел. Часть 2

Пришлось вырядиться в белые с золотым одежды и участвовать в церемонии, подавая новому патриарху его жезл. Шум стоял чудовищный. В толпу метали монеты и пряники. Платон был настолько величествен, что я опасался выглядеть на его фоне мелкой сошкой, но и ко мне рвались люди, тянули руки, желая дотронуться или просто привлечь внимание. Наконец Платон сошёл с крыльца и сел на приготовленного ему для следования по Москве осла. Новый Патриарх категорически отказывался от кареты, настаивая на традиционном осле, потому его маршрут пролегал от церкви к церкви, где он должен был произносить проповеди, дарить подарки, а главное — греться. Простудить патриарха было бы крайне опасно.

Торжества, торжества… Праздновали возобновление патриаршества десять дней и я участвовал во всех мероприятиях. Нужно было показать полное доверие новому церковному руководству и свою боголюбивость. Следом мы собирались вернуться в столицу, где должен будет продолжить свои работу Поместный Собор.

Но провести всё это время, только празднуя и молясь, было решительно невозможно. Вместе с Платоном мы провели переговоры с патриархом Иерусалимским Софронием о передаче молдавской епархии Русской церкви. Все уже прекрасно понимали, кто именно станет следующим вселенским патриархом, ибо нынешний — Феодосий оказался замешанным в неблаговидных делах и уже почти не влиял на позицию Константинопольского патриархата.

Я каждый день осматривал Москву, то в компании Платона, то в одиночестве, искренне нахваливая Еропкина и Старова. Патриарх тоже поражался масштабами планируемых изменений. Он радовался восстановлению и строительству храмов, живо интересовался сроками перестройки Заиконоспасского монастыря для нужд Славяно-греко-латинской академии, которая должны была занять уже весь монастырь. Платон очень хотел ускорить строительство нового кафедрального Богоявленского собора, но пока это было невозможно — не было у нас сил сделать всё и сразу.

Москва должна было стать совсем не такой, как я помнил. Стены Белого города и Китай-города разбирались, вал Земляного города срывался. Однако башни должны были сохраниться, приспосабливаясь к функциям пожарных станций и городовых участков. Правильная сетка улиц бульваров уже была размечена, и любое строительство должно́ было вестись только по линиям разметки. Еропкин ежедневно объезжал город и самолично следил за этим.

Были заложены огромные здания присутственных мест, комплекс Московских Императорских корпусов за Таганскими воротами, широкие полосы бульваров, сады и парки — всё это обещало сделать Москву образцовым городом для всей России. Конечно, сразу построить весь город было невозможно, поэтому работы велись пока в основном земляные по расчистке новых улиц и дорог для доставки строительных материалов.

Для восстановления Москвы пришлось отдать все налоговые сборы в губернии на пять лет. Такую дыру в бюджете было трудно пережить. Однако этих средств не хватило бы и на треть требуемых работ — бо́льшая часть затрат шла за счёт местного населения. Тот же генерал-поручик Салтыков — сын бывшего градоначальника — пожертвовал для восстановления старой столицы почти всё своё состояние. Замечу, что я его к этому не принуждал, он сам изъявил подобное желание ради искупления ошибок отца. Кроме Салтыкова, средства передавали почти все дворяне Центральной России.

Люди прибывали в город. Для столь масштабных работ были нужны люди, и крестьяне окрестных губерний, почуяв возможность заработать, рвались в Москву. Помещики легко соглашались отпускать их на подённую работу, видя в этом и свой заработок. Я понимал, что значительная часть этих вре́менных рабочих останется в городе, заработав достаточно средств, для оплаты требуемого отступного в размере оброка за оставшийся срок договора. Город должен был вырасти, а равно вырастут и его потребности, а этот процесс следовало возглавить.

Мою душу грел тот факт, что значительная часть строительных материалов и инструмента шли с заводов, находящихся в ве́дении Императорского приказа. Кирпичные мануфактуры заводил ещё царь Пётр, но уровень производства был откровенно слаб, и качество, и цена никого не устраивали. Однако ещё во время своего путешествия на Урал, я обнаружил, что там из кирпича строят много и хорошо.

Так что этот вопрос был поставлен ещё тогда — насколько я помнил, именно кирпич был основным строительным материалом до середины XX века. Теплов организовал коммерческую часть этого дела, организовав несколько предприятий вместе с уральскими заводчиками. Также эти заводы должны были заняться и производством кровельной черепицы. Но под такое строительство пришлось сильно увеличить количество заводов, и вместо трёх около Москвы уже начали свою работу тридцать восемь. Причём в четырёх из них моей доли не было — это были частные проекты.