Бедный пес

Нет, безымянная кошка, справедливость на свете все же есть. Только какая-то странная справедливость. И по ее законам потомком ведьмы может иногда оказаться самая настоящая фея.

Серебро

Дачный сезон закончен. Петуховы вернулись домой.  И даже папа наконец-то вернулся домой со своих бесконечных курсов. Но вернулся, как выяснилось, не навсегда – у него еще экзамен в октябре, и опять придется ехать в Москву. Может, поэтому мама ходит такая грустная?

А может, потому, что Василий снова пошел в школу, теперь уже в среднюю, и на маму навалилась куча забот. Прежде у мальчика была одна учительница – Галина Васильевна, и мама ее хорошо знала. А теперь много новых, и у всех свои требования, и нагрузка возросла, так что родители подумывают, не отказаться ли от бальных танцев. Василий и рад бы отказаться, но мама почему-то считает, что танцы очень способствуют развитию.

– Мама хочет, чтобы ты вырос галантным кавалером, – объясняет Хэм. Он вертит в руках ирландский трилистник на цепочке. Уже давно вертит – с тех самых пор, как мама сняла украшение и положила на полочку рядом с часами. Это мамина любимая висюлька – память о стажировке в Великобритании, где мама жила целых полгода тогда, когда Василия даже в мыслях у нее не было.

И вдруг мальчик вздрагивает: цепочка-то серебряная!

– Тебе не больно? Не жжется? – спрашивает он Хэма.

– Нет, просто тепло. Это Оксанино тепло, – оборотень впервые называет маму по имени.

Может, подделка?

– Ведь это же серебро! Оно убивает оборотней, тебе должно быть больно.

Хэм улыбается.

– Свинец и сталь убивают людей. А на ощупь они просто металлы. И это – просто металл.

Мама странно всхлипывает, подходит к Хэму и неловко забирает цепочку у него из рук. При этом мамины плечи сильно вздрагивают. Наверное, ей тоже стало страшно, что оборотень обожжется о серебро.

– Да, – говорит  Хэм неожиданно. – После 23 сентября не время носить белые туфли.

– Что? – не понимает мама.

– Это так профессор говорил. Английский этикет, – поясняет оборотень и уходит в комнату Василия.

Мальчик ничего не понимает. До 23 сентября еще есть время, да и мама белых туфлей не носит. Что-то странное происходит в доме Петуховых. Непонятное что-то.

Черным по черному

Владелец полузакрытых заведений для взыскательной публики господин Владис удовлетворенно рассматривал на экране своего макбука последние фотографии. Лицо изображенного на них мужчины было невеселым и задумчивым. Шедший рядом с ним мальчик тоже выглядел встревоженным. «Рано или поздно, – думал господин Владис, – к ним это приходит. Понимание того, что они чужие в этой жизни. И тогда у них остается единственный выход» Владелец клубов закрыл глаза и позвал. Не ртом позвал, не голосом, а всей своей древней могучей силой. И его зов услышали. И на его зов откликнулись. Он удовлетворенно улыбнулся, снял трубку со старинного телефона, стоявшего на письменном столе, и сказал:

– Машину к подъезду.

Было октябрьское полнолуние, был вечер, уже стемнело. Вернувшемуся после тренировки Василию вовсе не хотелось гулять. Ему хотелось спокойно съесть свой ужин, приготовленный заботливой бабушкой, и полазить в интернете. Но когда Хэм подошел, потерянный, грустный, и предложил погулять, мальчик не мог отказать. Друзей в беде не бросают. А оборотень, непонятно почему, в человеческом обличьи последние три месяца становился все несчастней и несчастней. Василию даже казалось, что и собака – Хэм уже не так задорно бежит за брошенной палкой и терзает зубами мячик. Понятное дело, Василий не мог просто так пойти гулять, когда за окном уже темно. Он спросил разрешения у бабушки, хитро сказав, что ему нужно хоть немного подышать свежим воздухом.

Мадам Петухова, у которой самой весь день в голове был какой-то туман, согласилась, и вскоре вся троица бесцельно прогуливалась вдоль Обводного канала, обсуждая – как будто других тем не было – успехи Василия на поприще русского языка и литературы.

Внезапно рядом с ними притормозила большая черная машина, и приятный голос окликнул Хэма:

– Молодой человек? Вы не поможете мне разобраться?

Оборотень подошел к пассажиру и разговаривал с ним минуты две. Потом вернулся, что-то пряча в нагрудный карман куртки. Василий только мельком увидел в окне  рукав пальто, почему-то песочного цвета, какой, по его мнению, никак не должен был носить представитель сильного пола. Вот и все. Больше никаких происшествий в тот вечер не случилось.

Василий уже лег в постель, а Хэм все вертел в руках какую-то темную карточку, разглядывая ее при лунном свете.

– Что там? – сонно спросил мальчик.

– Адрес и приглашение, – ответил оборотень.

– Она же черная. Как на ней может быть что-то написано?

– Вот так и написано. Черным по черному.

Мальчик вылез из теплой кровати, включил лампу и подошел к Хэму. У мужчины в руках была визитка, на лаковой черноте которой багровыми буквами было начертано: «Владис. Клуб «Стригой» и больше ничего.

Первый снег