Бег

— Техника военная идёт! — вдруг заорал кто-то. Все побежали на ПВР (помещение Политико-Воспитательной Работы, типа актового зала на каждом бараке — прим. а.). Наша зона — бывшее ЛТП, поэтому заборы относительно низкие. С ПВР было видно дорогу, которая шла рядом с лагерем. Я прильнул к окну и вдруг увидел верхушку разных боевых машин: дальше, где заканчивался забор, было отчётливо видно БТРы, «Уралы» без тента, в которых сидели солдаты в касках. Над кабинами развивались «жовто-блакытные» флаги. «Блядь, как так они спокойно идут? Не боятся, что их кто-то ебанёт. Всё-таки в город входят», — подумал я. За уходящей техникой уходила и моя надежда всё-таки прорваться в ополчение. «Всё, пиздец! Отвоевался!» — меня охватило отчаяние. По опыту предыдущих боев было ясно, что если украм удавалось зайти в город, то после небольшого сопротивления или совсем без оного, они его занимали.

Мною овладело какой-то нездоровое безразличие, как будто из рук выпал какой-нибудь драгоценный сосуд и разбился. Ты понимаешь, что ничего уже с этим не поделаешь, и просто грустишь.

Надо позвонить Андрюхе: когда-то работал у меня грузчиком, затем сам бизнесом занялся. Началась война — с первых дней на фронте. Всё обещал забрать меня из колонии, да теперь, видно, не судьба.

— Здорово! Мимо нас колонна прошла… грузовики, БТРы.

Андрюха, видимо, только проснулся и как-то сонно спокойно отвечал:

— Та знаю. Звонили уже. Сейчас пойдём отбивать…

* * *

Ещё вчера мы проснулись от громкой канонады — такого до этого не было. Днём над зоной проносились МиГи, сбрасывая тепловые ловушки. Шёл бой под Дзержинском. Сегодня — с утра, но к полудню всё угомонилось, и через пару часов пошла колонна.

Собравшись как всегда у Феди в секции, мы обсуждали, что теперь мусора зажмут гайки, так как период безвластия, тянувшийся с Майдана, закончится. Традиционно мы ждали только чего-то плохого. Мой сосед по ходку Ваня Угрюмый в свете всех событий наконец-то заинтересовался ещё чем-то кроме сигарет и пиздострадания и спросил:

— Слушай, а мы за кого вообще в этой войне?

Даже я, зная Ивана, охуел от такого вопроса и подумал, что зазомбировать население, которому всё похуй, очень сложно.

— Ну, Вань, ты человек взрослый — ты сам можешь выбирать за кого.

— А кто против кого воюет?

— Сепаратисты-террористы против укропов… украинцев.

— А… ну, я украинец. Я за украинцев. А эти сепаратисты откуда взялись?

— Ну, так нас хохлы называют, всех жителей Донбасса.

— Да? Во пидорасы! Не, я за наших.

Я собрался обзвонить ещё кого-нибудь, рассказать новость, как опять послышались какие-то суетливые крики: «Стреляют! Стреляют!» Все поспешили на улицу. Я тоже вышел и увидел, что все «локалки» (Локальный сектор — Прим, а.) открыты, зэки раньше времени возвращаются с «промки». «Тут пули свистят», — говорит кто-то.

Мы слышим далёкие звуки стрельбы. «…Колонна прошла, танки, машины, ещё техника какая-то. За ней наши на джипах приехали, какие-то зеленые трубы подоставали. Во-о-о-т та-а-кие вот! Мы с «промки» наблюдали», — я искал глазами рассказчика, как вдруг звуки стрельбы усилились, и пули мелодично засвистели на излете. «О! Началось… началось», — кричали в толпе и радовались как дети. Всё напоминало какое-то шоу. Я вышел на середину «стометровки» и увидел клубы дыма со стороны поселка «6/7» (Здесь и далее — Никитовский р-н, Горловка — прим. а.). Активная стрельба была именно там. Похоже, зэков с «ямы» тоже выпустили, за ними шёл, прихрамывая, дежурный помощник начальника колонии (ДПНК) Рыжий. Он был легко ранен в ногу. «Там прям возле забора бой идёт… танки ездят… машины», — рассказывали зэки с «ямы».

Вдруг раздался резкий треск, похожий на звук сильнейшего электрического разряда. От разрывов поднялась пыль на футбольном поле, мелкие осколки посыпались нам под ноги, срезали листву на деревьях. «Ай, блять!» — закричали все и резко ломанулись на барак. Едва я успел забежать в подъезд, как в ветках деревьев разорвалась мина. Кто-то закричал: «Раненые!»

Нихуя себе! Шоу закончилось.

* * *

Мимо меня протащили раненого: его несли со всех сторон за руки и ноги, и я не увидел куда именно ему попало. Вдруг в «локалку» вбежал «ответчик» с дальнего барака Дуб. У него были большие от возбуждения глаза:

— Мужики, собираемся! Все в побег! Нас сейчас тут похоронят! «О, хоть что-то нормальное от блатных впервые услышал на этом лагере», — подумал я.

— Владлен! Зови Ахмета! Все собираемся тут.

— Надо скатки на колючку кидать… — подхватил идею кто-то из толпы. Под забором нарастали звуки интенсивного боя. В основном стрелкотня и гранатометы. Я побежал за Ахметом, и вскоре вся братва собралась в «сушилке» 9-го отряда.

— Братва! Надо что-то делать! Нас тут всех похоронят! Надо бежать! Звоните кому-нибудь! — орал Дуб.

Только сейчас я понял, что он просто истерит и буквально мечется от страха, бегая от стены к стене. В глазах остальных собравшихся видел растерянность. Космос кому-то звонит. Положил трубку.

— Ну что там?!

— Сказали вытянут нас. Перезвонят…