Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)

Но выслушать объяснение, в котором я, казалось, даже не нуждалась, мне было не суждено. В комнату ворвалось рыжее торнадо, бессмысленное и беспощадное – моя кузина Шарлотта или “жердь с копной мочалки”, как ее, однажды, обозвал Ксемериус. Но это, к счастью, был краткий и счастливый миг, после которого в больнице она больше не появлялась, что стало для меня загадкой до тех пор, пока сам демон не объяснил мне, что наши отношения с ней больше напоминали бой кролика и удава (где удав, к сожалению, не я), чем сестринские отношения. Но, отчего-то, когда я смотрела Шарлотте вслед, мне больше хотелось ее жалеть, чем ненавидеть.

- Гидеон? Как я рада, что ты все-таки нашел время к нам заглянуть! – ее голос был подобен скрежету металла по стеклу, слишком наигранный, чтобы поверить в искренность ее радости. Хотя возможно дело в том, что я тоже находилась в этой комнате, и без меня радость и вправду была бы столь настоящей, какой казалось по ее тону. Поэтому она, как будто случайно, толкнув меня плечом и не удосужив даже взглядом, показательно чмокнула Гидеона в щеку, будто они закадычные друзья. Даже больше…

- Шарлотта, я тоже рад тебя видеть, - ответил ей парень, чуть приобняв ее за талию, но тут же отпуская.

Обращение ко мне, как к мебели, плюс ко всему этот, в принципе, невинный поцелуй, не прошли даром, отчего где-то в глубине меня начала зарождаться непонятная злость, которая срочно требовала выхода. Но я понимала, что ничего этим не добьюсь. Плюс ко всему, не хотела быть такой же, как она. От того, я вздохнула и, взяв себя руки, сквозь зубы произнесла:

- И тебе не болеть, Шарлотта. Все нормально, да, как видишь я снова дома, и как видишь, все еще жива и дышу с тобой одним воздухом. Надеюсь, что ты не против, - Шарлотта же, однако, глянула на меня с долей презрения, отчего я все-таки не выдержала и добавила, - Хотя в принципе мне глубоко плевать.

Сказать, что после такой фразы она выглядела удивленной, все равно, что ничего не сказать. С уверенностью можно заявить, что я влепила ей пощечину.

- А ты даже с потерей памяти не растеряла наглости, Гвенни, - она все еще стояла рядом с Гидеоном, приобнимая его за плечи и, смотря на меня взглядом, который расшифровывался не иначе как “смотри и завидуй”. Как жаль, что она не знала, что вместе с потерей памяти, ощущается и некое подобие безразличия к судьбе, когда ты слишком быстро с чем-то смиряешься. Даже с ее невероятной заносчивостью.

- Шарлотта, думаю, Гвен не старалась тебя обидеть. Ведь это так? Правда? - Гидеон осуждающе посмотрел на меня, будто я была неряшливым ребенком. - Ты не знаешь, как волновалась Шарлотта, когда… тебя не было дома, и ты оказалась в больнице.

Судя по виду моей кузины, она думала обо мне не чаще, чем о том, что ей пора резко заняться вышиванием и быть примерной девочкой. Так что я примерно представляла, как происходило это “волнение”. Меня так и подмывало сказать Гидеону: «А ты, как видно, знаешь, раз утешал». Но и с этим мне просто приходилось мириться. Если бы я только вспомнила…

- Конечно, не было и в мыслях. Прости, Шарлотта. Нервы шалят, - извинилась я, надо сказать даже вполне искренне. Удивительно, учитывая, что кузина при этом выглядела, как будто только что собственноручно убила 300 спартанцев, не иначе. Только вот Гидеон тут же развеял все ее настроение всего лишь одной фразой:

- Шарлотта, мне бы хотелось поговорить с Гвендолин по срочному делу, если не возражаешь. Если хочешь, я увижусь с тобой после?

Замечательный тон. Возникло ощущение, словно мы только и есть, что деловые партнеры. И тогда, наверное, стоит переговорить об этом и дать парню спокойно общаться с Шарлоттой и дальше. Уж она-то точно хочет этого.

- Я вся во внимании, - немного вспыльчивом, но во внимании. И хотя кузина даже и не собралась выходить из комнаты, усевшись в кресло, Гидеон словно превратился в человека без лишних эмоций, отдаляясь и закрываясь от меня. Будто он и вправду пришел обсудить дело по продаже чего-то важного, например, здания, мебели, документов, моей души…

- Для начала, я бы хотел уточнить. Миссис Шеферд, твоя мама, говорила о твоих ежедневных обязанностях, которые лежали на тебе до того, как ты попала в больницу?

Не только его тон изменился, даже Шарлотта в некотором напряжении выпрямилась в кресле, превратившись скорее в его напарника, понимающего дело намного лучше, чем я сама.

- Я думаю, что ей ничего не рассказали. Как и в тот раз, - тихо обратилась она к нему.

И хотя я многое забыла, сейчас была уверена в том, что подобное поведение злило меня сильнее, чем ложь. Эти двое понимали друг друга с полуслова, на одной волне. Какая-то часть меня помнила, что они знали друг друга всю жизнь, другая – забилась в угол и блеяла овцой, показывая, кем я себя сейчас чувствую. Я же не понимала, что происходит вокруг и о чем говорят эти двое. Я растеряна, как цельный паззл Ника, рассыпавшийся по комнате мелкими деталями.