Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)

Мой голос сорвался и я почувствовал, что не в силах говорить, но продолжил сиплым шепотом:

- Потому что я никогда не прощу тебе этого. Я люблю тебя, знай это. Я никого не любил так, как тебя, и уже не полюблю. И мысль, что ты будешь жалеть о своем выборе для меня хуже, чем то, что я отдаю тебя ему. Слышишь?

Я повернулся к ней и увидел ее сапфировые глаза, которые сейчас сияли от слез: в них была мука.

- Я хочу, чтобы ты помнила меня, не знаю, может быть, как друга, может быть, как влюбленного в тебя дурака, или как невыносимого самовлюбленного напарника. Не важно! Просто помни и не жалей. Я хочу только одного, чтобы ты была счастлива. Вот, - я судорожно начал снимать кольцо Тайной ложи с руки и протягивая ей, - Возьми. Пусть будет тебе напоминанием обо мне. К тому же Фальк до сих пор не удосужился тебе сделать кольцо, хотя это первое, что ты должна была получить, как вошла в это здание.

- Гидеон, - она мотала головой из стороны в сторону, не решаясь взять кольцо. Но спустя время все-таки взяла и надела себе на палец, не отрывая от него взгляда. - Я обещаю, что не пожалею об этом, если ты пообещаешь мне тоже… Могу я рассчитывать на тебя?

- Конечно. Для тебя всё, что угодно.

- Я не помню тебя, так вышло, прости. Но впереди у тебя целая жизнь! Найди девушку, создай семью, стань прекрасным хирургом, отцом. И никогда, пожалуйста, никогда не отпускай все это.

Я закивал в ответ: ну, конечно же, ее память оставалась чистым листом, там, где был я – незаполненное и пустое прошлое. Оно и к лучшему!

- Обещаю попробовать. Такое обещание пойдет?

- Да, наверное, сойдет, - усмехнувшись, ответила она, а затем слишком нежно поцеловала в щеку, чтобы в этот же момент уколоть палец об иглу. Вот оно веретено для Спящей красавицы, что не очнется от сна. - Спасибо тебе, Гидеон де Виллер. Береги себя, и, наверное, прощай.

- Я люблю тебя, - прошептал я, но не знаю, слышала она или нет, потому что яркие вспышки рубинового заполнили мои слезящиеся глаза. И вот она – пустота.

Господи, ну почему мое сердце еще бьется?

Утирая рукавом уже несдерживаемые слезы, я аккуратно заменил камень на испорченный. Рубин, как осколок сердца, ключом от только что запертой двери, где теперь так далеко находилось мое счастье, лежал на ладони.

Вот сейчас всё. Пора закапывать свой труп.

_________________

*История Авраама и Исаака (Кн. Быт.22):

«Бог пожелал проверить веру Авраама и научить через него всех людей любви к Богу и послушанию. Он явился Аврааму и сказал: «Возьми сына твоего единственного Исаака, которого ты любишь, иди в землю Мориа, и принеси его в жертву на горе, которую Я тебе укажу». Авраам повиновался. Авраам любил сына больше, чем самого себя. Но Бога он любил больше и верил Ему, зная, что Бог плохого желать не будет. Когда он положил сына на жертвенник, явился Ангел и сказал «Авраам, Авраам! Не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что ты боишься Бога, потому что не пожалел единственного твоего сына для Меня».

*Элани Бёргли первая путешественница во времени по женской линии.

*Maybe I’ve been here before

I know this room, I’ve walked this floor

I used to live alone before I knew you

I’ve seen your flag on the marble arch

Love is not a victory march

It’s a cold and it’s a broken hallelujah

перевод А. Бирюкова , взято с amalgama-lab.com

Иллюстрация к главе:

http://radikall.com/images/2014/06/05/UzrhI.png

http://radikall.com/images/2014/05/31/1pvhc.png

========== Быть живой. Гвендолин ==========

Счастье вернется, Робин, пусть другое, в других одеждах, под другим именем, но это все равно будет счастье. (с)

Александр Дюма. Робин Гуд

Вот она я. Да, это я.

Вы, должно быть, удивитесь, но перевернуть весь мир – это не так уж и сложно, как могло бы показаться. Стоило всего лишь полюбить, без претензий и приоритетов. Без моря по колено и гор чуть выше головы.

В какой-то отчаянный миг темноты я поняла, что когда все рушилось и силы покидали мое тело – я могла держаться за него и возрождаться, точно феникс.

Таким образом, я всегда возвращалась к нему. Это было моим проклятием и благословением, и я принимала его всем сердцем, ни секунды не жалея об этом выборе. Ведь в последний момент в другом веке – я пообещала своему Ангелу-Хранителю, что никогда этого не сделаю.

Потому что вот был он – стоял рядом со мной, держа в руках свечу, что отражалась ярким пламенем в его черных глазах. Смотрел сначала неуверенно, будто не верил тому, что видел. Бледный, измученный, потрепанный.

Я протянула к нему руки, потому что не была уверена, что простою еще секунду вне его объятий, не упаду, если он не прошепчет мое имя – выдуманное иль настоящее, совершенно не важно.

И вот он сорвался с места, чтобы заключить меня в тиски. Словно заклинание он вновь и вновь повторял лишь одно слово.

- Жива. Жива.