Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)

Теперь я стал разглядывать картину целиком, отчетливо осознавая, почему сразу не узнал Гвендолин. Чем больше смотрел, тем чуждо становилось ее изображение. Кроме лица от Гвен не было ничего родного, знакомого: чужеродный блондинистый парик, который носили все дамы в 18 веке, несвойственный ей покат плеч, у нее плечи были не столь круглыми в реальности, да и она никогда так грациозно не держала предметы, оттопыривая мизинец. В этом художник соврал нагло и бесцеремонно, изменив ее реальный облик для стандартов красоты того времени.

Я обернулся к мужчинам в поисках ответа, не пришлось ждать – первым заговорил барон Скайлз.

- Это утерянная «Дама в Бордовом» Гейнсборо. С этой картиной начался период …

- Я знаю, - мой голос сипел от волнения. – Шульц рассказывал…

- Шульц подтвердил оригинальность картины. Именно он заметил схожесть этой Дамы с нашей пропажей, - голос Фалька громогласно разносился по галерее. Казалось, он на военном параде хвастается заслугами своей же армии.

- Вашей пропажи? – удивился Скайлз.

- Это то, что мы вам объясняли, барон, - промурлыкал Уитмен, пытаясь напомнить какую-то придуманную для Скайлза версию. Фальк бодрым шагом подошел ко мне и встал напротив картины, вглядываясь в лицо Гвендолин:

- Потрясающая работа… - восхищенно пробормотал дядя, потом, словно вдруг очнувшись, продолжил объяснять. – Барон Скайлз известный любитель антиквариата. Эту картину он выкупил в Германии, кажется, у одного мужского монастыря.

- Они проводили чистку на чердаке, - радостно подхватил барон, чувствуя, что вернулись в знакомое ему русло. Ведь он обладатель этого шедевра! Складывалось ощущение, что передо мной заядлый рыбак хвастающийся своим большим уловом. – Так вот среди кучи старой рухляди и хлама, монахи обнаружили ряд картин. Так мазня на мазне – ничего любопытного, а вот ее, - он кивнул на Гвен на портрете, - я сразу приметил. Вызвал сначала пару искусствоведов, а потом и вашего мистера Шульца, который подтвердил руку мастера! Гейнсборо! Пропавшая Дама в Бордо, которая вернула смысл жизни художнику!

И тут я вспомнил весь недавний разговор и почувствовал, как пульс начал учащенно биться. Нет, этого не может быть! Только не так!

- Но она же погибнет в каком-то году, – прошептал я, окутанный холодом понимания, обращаясь к Фальку. – Шульц упоминал о смерти.

Фальк рассмеялся, пытаясь сгладить неловкий момент перед бароном, который опять смотрел на меня, ничего не понимая.

- Гидеон, ты же сам понимаешь, что это дает нам шанс точнее узнать дату, - он практически прошипел сквозь зубы, как бы говоря этим «держи свой язык при себе». Но как я мог? Как мог спокойно стоять, словно ничего не происходило?

Затем он выжидательно посмотрел мне в глаза и продолжил снова своим привычным тоном:

- Шульц сейчас в Германии ищет на чердаке возможные артефакты, уточняющие дату создания портрета и о том, кем она была. Возможно, это вовсе не те девушки, что погибли, ведь все строилось на предположениях. Хотя вероятность того, что она одна из них, а именно Шарлотта Бенфорд, весьма велика.

А затем он снова понизил голос, чтобы слышал только я:

«А выводы сделай сам… Ведь это совпадает и с твоим 175».

***

Время было уже за полночь, когда меня притащили после ежедневной элапсации на разговор о дальнейших действиях. В голове был полный сумбур и хаос, я уж не говорю о дичайшем желании спать. Я мысленно проклинал себя, что надо было хотя бы поспать перед возвращением в 21 век. Вместо этого я весь час сводил все нити и даты. Шарлотта Бенфорд – это Гвендолин, назвавшаяся так в 18 веке. Известен факт, что она замужем. Помню, что вначале от этой мысли у меня дико сводило челюсть от злобы, а еще я сломал пару стульев от ревности. Но вскоре пришел к выводу, что Гвендолин ,наверное, насильно Сен-Жермен выдал за Бенфорда. Она бы так просто не сдалась. Видно граф так пытался контролировать ее.

Так же известно, что она умирает от пожара в 1758, значит, нам нужно было узнать хотя бы месяц, когда она была жива, чтобы вытащить ее оттуда и спасти. Пора снова вспоминать уроки фехтования и борьбы. Diablo! Узнаем месяц, я прибуду туда, схвачу в охапку Гвен и утащу из этого проклятого века, и плевать, что я нарушу кучу правил путешественников во времени.

Итак, время было за полночь, и мистер Джордж пригласил всех нас в кабинет Шульца. Дядя сразу же устало рухнул на софу и начал тереть глаза, в то время как мистер Уитмен расположился возле окна, прислонившись к шкафу с книгами. Я сел ближе к двери на один стульев, желая скорее покончить с болтовней и сразу же убежать.

- Итак, господа, в Темпле сейчас только мы. Давайте обсудим, что мы имеем… - устало произнес Фальк, наблюдая, как мистер Джордж включает электрический чайник и достает банку с кофе. Кофе мне уже за эти дни порядком опротивел. Но надо отдать должное, на чае я бы так не продержался. – Гвендолин Шеферд оказалась у нас запечатленной на новом найденном полотне Гейнсборо.