Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)

Итак, она «стала» племянницей моего старого друга - Сен-Жермена. С каждым днем она расцветала для общества, но угасала внутри, словно смирялась с какой-то неизведанной участью. Ее глаза тускнели, и во мне просыпалось неудержимое желание вновь зажечь в них огонь, развеселить. О! Сколько бессонных ночей я провел в грезах и планах об этой нимфе, ундине из будущего. Я жертвенно готов был нести бремя шута, лишь бы эти глаза смотрели на меня, уста смеялись, а голос был звонок, как хрусталь. Но словно все на свете не подпускало меня к ней. И она яростнее всех отторгала мое существо. Ранило меня? Не то слово. Эти удары, похлеще любой раны от шпаги! Я терпел поражения раз за разом, уходя и отстраняясь от света и любовниц – мне уже было мало их бездушных ласк.

С этих пор я пересматривал всю свою жизнь. Что я имел? Богатство, влияние, власть и неудержимую жизнь? До этого для каждого человека – это было всё, для нее - в сущности, ничего. Раньше были, как называл Джон Китс в поэзии своей, страстишки, теперь меня обуревала страсть. Я сгорал от нее, как свечка.

Но если страсть воспламеняла мир,

Бросала в прах цариц и полководцев,

Глупцы! - так вашу мелкую страстишку

Сравню я только с сорною травой.

Ах, современный юноша, тебе везло, ты поцелуи срывал у прелестниц на балах, как победитель получает цветы. А я… Что стало со мной? Где тот, нахал во мне, который забрался в спальню к леди Офелии? Где тот, пылкий молодой человек, который выкрал с бала леди Элизабет? С Шарлоттой я не мог поступиться правилами приличия и против ее воли хотя бы руку поцеловать, что уж говорить о срывании поцелуев с ее гранатовых уст.

Когда в Ложе стали нарастать волнения, пошел шепоток о том, что мой объект желаний виноват в утечке информации и нужно убрать ,страх превысил желание обладать. Был пойман шпион Флорентийского Альянса. Под «нежными» прикосновениями испанского сапога он выдал самую важную информацию - Грегор Аластер знает о путешественниках. Он внедрил в дом шпиона, который каждый месяц предоставляет тому полный отчет обо всем, что происходит в Ложе. Естественно, подозрение тут же пало на Шарлотту, и уже не шепоток, властное «убить» прозвучало приговором. Я защищал ее, как мог, но влияние Сен-Жермена в какой-то момент стало сильнее моего. Никто не собирался ее судить, жалеть или спасать. Решение было единогласным - ее следовало казнить.

Но я смог. Закон о спасении осужденного с помощью женитьбы никто не отменял. И вот она стоит передо мной в подвенечном платье, угасая еще быстрее, чем раньше. Еще сильнее падая в пропасть, из которой я уже не смог бы ее спасти.

Дни пролетали, как могли. Но каждую ночь я смотрел на нее, мечущуюся в бреду сна, и умирал вместе с каждым вырванным словом из объятий Морфея. Всего лишь одно слово, раз за разом. Смерть за смертью.

Наверное, это что-то важное.

Что-то смертельное.

И одновременно оживляющее.

Гидеон.

Гидеон.

Гидеон.

Сколько стоит повторить это имя, чтобы оно окончательно прожгло твое сердце насквозь?

Всего лишь миллиарды раз. Она была в райском сне с ним, а я в адском огне сейчас.

Но мог поклясться себе в одном: я ни за что и никогда не упущу свою маленькую чертовку, способную свети меня с ума всего лишь парой слов. Мне не нужно ни богатства, ни влияния, ни других женщин.

Пусть все это катится в пропасть хоть к дьяволу, хоть к Сен-Жермену.

Лишь бы она перестала убивать меня и себя мучить.

Произнося имя.

Раз за разом.

Гидеон.

Гидеон.

Гидеон.

Я думаю, тебе стоит идти ко всем чертям, Гидеон. Да займутся тобой там, а я с ними и тут повоюю.

Иллюстрация к главе:http://static.diary.ru/userdir/2/7/0/2/2702624/80248445.png

========== Искусство понимать. Гвендолин ==========

Обычно требуется очень долгое время, чтобы понять невероятно простые вещи.

Джо Чанг

Вот уже седьмую ночь подряд, мне снилось, что я птица. Что-то во мне стало легче, может, растворилось, а может, стало меньше. Ощущение невесомости и небытия.

Я больше не беспокоюсь. Верно. Во мне больше не было истерики и паники. Интересно, так чувствуют себя лишь потерянные в своем горе, так бывают только у тех, кто смирился со своей судьбой, ее обреченностью?

Или все это лишь игры разума? Во мне ломались струны души. Я умирала? Или перерождалась в птицу? Ах, да, я же ворон… Ну, что же, по крайней мере у него есть крылья.