Беглая

У меня болело все. Казалось, даже кожа на голове. Тупо ныло между ног, и эта боль разливалась с каждым движением, растекалась по телу, отдавалась ломотой в бедра. Она не давала забыть о причине, породившей ее. Неосторожный резкий вздох отзывался в животе, в каждой напряженной мышце. Я снова и снова мысленно возвращалась в этот кошмар. Вспоминала, как стонала, извивалась, глохла от поработившего меня наслаждения. Как тело пробирала судорога. Я уже почти не различала конкретных деталей, они плотно сбились в мучительное томление, которое я никак не могла отогнать. Какой-то звенящий зуд, окутывающий меня, как некое энергетическое поле. Я умирала от стыда. И не понимала, что делать.

Весь день я просидела в углу, у окна. Смотрела на город. Как тени ползут по соседним строениям, как причаливают и отчаливают мелкие корабли. Как проплывают огромные плоские баржи с роем юрких фактуратов-механиков под брюхами. Я увидела все оттенки местного неба… Чужое небо. Так не похожее на желтое пыльное небо Эйдена.

Я даже дремала в своем углу. Сидя на полу, прислонившись спиной к стене. Не могла заставить себя вернуться в кровать, хоть измученное тело требовало именно этого. Постель пропахла им, я задыхалась. Этот запах дребезжал в воздухе, будто Саркар все еще был здесь. Неотлучно, каждую секунду. Асторки сменили простыни, но это не помогло. Им пахла моя кожа, мои волосы. Даже после горячего душа. Или воображение играло со мной дурную шутку?

Девушки не лезли ко мне. И сейчас я была рада, что они все время молчали. Лишь принесли одежду и подавали еду — оставляли поднос на кровати. К своему стыду, я съела все. До крошки. Я была такой голодной, что сочла неразумным устраивать голодовку. По крайней мере, не сегодня.

Я удивилась, когда на закате в мою комнату вошла Разум. Она какое-то время растерянно осматривалась, наконец, нашла меня взглядом, и ее идеальные брови поползли вверх:

— Что ты там сидишь?

Я даже не подняла головы:

— Хочу — и сижу. Или нельзя?

Та небрежно пожала плечами. Тень казалась какой-то странной. Пожалуй, даже расстроенной. Может, ей было неприятно смотреть на меня? Наверняка ей известно, что здесь происходило. Но разве Тень может ревновать?

— Вставай, пойдем.

Я похолодела:

— Куда?

— Пойдем, говорю, — она нетерпеливо поджала губы.

Я поднялась на ноги:

— Пока не скажешь, куда — я с места не двинусь.

Она выпрямилась, задрала голову:

— Нужно немедленно освободить эти комнаты. Завтра пребывает невеста повелителя. Принцесса Нагурната Амирелея Амтуна. Нужно все подготовить.

Я растерянно посмотрела на Разум:

— Эти?

В ее темных глазах мелькнуло что-то колкое и холодное:

— Кажется, тебе невдомек, что тебе позволили занять комнаты жены? Ты этого даже не поняла. Теперь же их займет та, кому и полагается.

Я кивнула:

— Я более чем охотно оставлю их.

Я была рада. Очень рада. И возможности покинуть эту комнату, и появлению невесты. Это вселяло надежду, что Саркар забудет о моем существовании, увлечется этой другой женщиной. Законной женой. Я готова была молиться всем ганорским богам, лишь бы эта принцесса оказалась красивой.

Я не выдержала:

— Разум, она красивая? Эта Амирелея Амтуна.

Тень помрачнела:

— Как ты смеешь это обсуждать?

— Я не обсуждаю, я спрашиваю.

Разум фыркнула:

— Я не стану отвечать на неприемлемые вопросы. Молчи и иди за мной.

Я больше не возражала.

Мы покинули комнаты, вышли в уже знакомый зал с колоннами и лестницами. Здесь даже легче дышалось. Но Тень лишь прибавила шаг, и мне оставалось только спешить за ней. Лишь бы подальше. В самый дальний угол. В крысиную нору. Туда, где Саркар про меня забудет.

Тень свернула в один из коридоров, и я вдруг уловила странный запах. До боли знакомый, узнаваемый. Воздух стал влажным, плотным, пахучим. Запах сада… Совсем такой же, как в моем странном навязчивом сне. Я никогда не видела настоящего сада. Не знала его ароматы. Но сейчас не было никакого сомнения.

Сердце бешено заколотилось, отдавалось шумом в ушах. Даже пальцы задрожали. Я нервно облизала губы, но понимала, что это лишь обычное совпадение. Оно ничего не значило и ничего не обещало. Фаускон был цветущей планетой, наверняка здесь множество садов: и крытых, и открытых. Сад — это просто сад, как бы мне не хотелось большего.

Мы вошли в арку, и я остановилась, остолбенев. Даже приоткрыла рот. Никогда не видела подобного. Во сне я точно понимала, что под ногами твердая почва. Здесь же над пропастью переплетались причудливые засаженные растениями мосты, между которыми парили отдельные платформы с высоченными деревьями. Как диковинные острова. Необыкновенный подвижный сад, полный воздуха и незнакомых птичьих голосов. Маленькие, невероятно быстрые пичужки проносились с пронзительным писком под самым носом, едва не задевали крыльями. Их невозможно было рассмотреть. Лишь быстрые сизые росчерки, будто оставлявшие в воздухе звенящий звуковой след. Еще одна птица, видимо, потревоженная нашим появлением, сорвалась с толстой ветки под упругий шелест листвы. Большая, белоснежная, с огромными крыльями и длинным хвостом.