Беглец

— Сегодня как раз шестой день. Суббота… Имеется возможность зафиксировать появление на местной почве гомо сапиенс.

— Как? — спросил остановившийся было Яша и спустился на несколько ступенек.

— Доказать свою принадлежность к существам разумным в наших условиях можно единственным способом. Мы должны бежать отсюда!

— Как? — спросил Яша и спустился еще на несколько ступенек. — Все закрыто.

— Мне пришла в голову гениальная идея. У нас имеется телефон. Мы звоним Наталье, я прошу её прийти. Она приходит, открывает, и мы убегаем.

— Вы замечательно придумали, — обрадовался Яша и подошел к врачу. — Знаете, что я кричал в прошлый раз? Чтобы у вас все было хорошо.

— Все… Поехали!

Врач снова улегся на каталку, и Яша покатил его по коридору к столику дежурной сестры, на котором стоял телефон.

Человек замер у двери, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Потом потушил свет и подошел к высокому узкому окну, утопленному в глубоком проеме. Попытался открыть его — не удалось. Тогда ударом ноги выбил его вместе с рамой и, протиснувшись в нишу, посмотрел вниз. Земли под ногами с такой высоты не было видно. Но небо на горизонте, в той стороне, где была река, уже начало светлеть. Дождь стихал, но от реки на мутные огни спящего поселка медленно наползала сплошная стена тумана. Она уже поглотила далекие пристанционные огни, смутные очертания окраинных домов и с пугающей неотвратимостью надвигалась все ближе…

Врач, набрав номер, ждал. Яша стоял рядом. Отчетливо были слышны длинные, тоскливые безнадежные гудки.

— Не берет, — сказал наконец врач.

— Может быть, неправильно набрали номер?

— Я помню этот номер, даже когда напиваюсь до потери сознания. Такая вот странность. Надеюсь, что когда-нибудь она мне ответит.

— Очень даже может быть.

— Не может. Не берет трубку. Спит. Скорее всего, не одна. Она, конечно, сволочь, но она роскошная женщина, Яков. Этого никто не сможет отрицать.

— Подождите, она проснется.

— Она давно проснулась. Просто не хочет брать трубку. Она умная. Откуда могут звонить в три часа ночи? Только из больницы. Кто может звонить из больницы? Только я. У меня сегодня ночное дежурство. Если я звоню, значит, пьяный. Вдребезги пьяный. Это она отлично знает по многочисленным прежним примерам. О чем можно говорить с пьяным человеком? Лучше совсем не говорить, что она и делает.

Врач положил трубку.

— Чуда не получилось. Появление на свет существа разумного и свободного откладывается. И вообще… Зачем нам бежать, Яков?

В это время приоткрылась дверь палаты, и на пороге в накинутом на плечи пиджаке с орденами возник Николай Степанович.

— Ни фига себе! — с явным ошеломлением прокомментировал его появление врач и повернулся к Яше: — Ты что, опять кричал?

Яша был поражен не меньше врача.

— Нет… — сказал он растерянно. — Я о нем забыл.

Из-под руки Николая Степановича выглянула Тася. Она испуганно посмотрела на врача и поторопилась объяснить:

— Я ему горшок давала. Говорю, зачем встаешь, снова сдохнешь. Никак не слушает. В уборную ему надо. Я откуда знаю, где тут для мужиков уборная?

— Объясняю, сам разберусь, так она ни в какую, — смущенно пробормотал Николай Степанович.

— Я тебе помогать буду, — не отступала Тася.

— Объясните ей, товарищ врач… — чуть не плача сказал Николай Степанович, переминаясь с ноги на ногу.

— Я помогу… — сказал Яша и повел Николая Степановича по коридору.

Тася проследила за ними ревнивым взглядом и хотела уже вернуться в палату, но врач пальцем подозвал её к себе.

— Твоя работа?

— Зачем моя? — обиделась Тася. — Сам встал.

— Сами в таком состоянии не встают, — не согласился врач. — Причина требуется. Повод.

— Не знаю, что требуется. Говорит — умирать легко, жить трудно.

— Готов согласиться. Хотя и жизнь, и смерть в наше время одинаково омерзительны.

— Он тоже про время говорил, — кивнула Тася. — Ругать, говорит, легко, помогать надо.

— Помогать? — удивился врач. — Кому?

— Откуда знаю? — пожала плечами Тася. — Всем.

— Всем? У нас уже один имеется… Тоже всем помочь хочет. Горшки за вами выносит. Не сегодня завтра помрет. Думаешь, наша великая Родина оценит его подвиг?

— Он тоже про Родину говорил, — ничего не поняла Тася.

— Да? Интересно…

— На меня она похожая.

— Кто?

— Ну, эта… Родина.

— На тебя?

— На меня. Сейчас на меня, — испуганно подтвердила Тася.

Врач начал хохотать. Сначала негромко, потом, запрокинув голову, все громче и громче.

— Уйди… — махнул он рукой на Тасю. — Уйди с глаз… Чтобы я тебя не видел больше…

Тася торопливо заскочила в палату и, сделав большие глаза, сказала:

— С ума, однако, сошел…

Врач резко оборвал смех и некоторое время стоял неподвижно. Пошел по коридору. Услышав, что по лестнице поднимаются Николай Степанович и Яша, отступил за шкаф и прижался к стене.

Николай Степанович объяснял Яше, что с ним произошло.

— Если раньше я двигался со всей страной к коммунизму, то куда я двигаюсь сейчас? Можешь ответить? Не можешь. Значит, получается еще один вывод. Если я к коммунизму двигался в неверном направлении, то жизни моей нет никакого оправдания. Никому она в таком случае не нужна. Значит, можно меня и на машину сменять.