Беглец (СИ)

— Послание Коринфянам, блин. Чёрт, да не смотри так, — цокает она, помахивая листком у меня перед глазами. — Твой ненаглядный сунул под дверь, пока тебя не было.

— Ты это читала? — жуя незажжённую сигарету, спрашиваю я, но она молчит. — Тейлор, читала?

— Нет, нет, успокойся, ничего я не читала. — Вопреки словам, взгляд с жадностью впивается в листок. — Можно подумать, там рецепт бомбы, дались мне твои любовные записки… Стой, что ты делаешь? — восклицает она, когда, чиркнув зажигалкой, бросаю горящую записку в бокал.

— Вот и славно. Потому что больше ничего этого не будет, — отвечаю я, поджигая сигарету от занявшегося огня.

Она смотрит на синее пламя, обхватив себя руками, словно то могло бы её согреть.

========== Playing Dead ==========

— Ты сказал, что хочешь что-то показать. Ну и? — оборачиваясь, с наивным видом спрашивает Джим, словно не дождавшись своего сюрприза. — Мы сидим здесь уже десять минут. А чего мы, собственно, ждём?

Быть может, по моему лицу он понимает, что стоит выражать чуть больше беспокойства, и хмурится, отворачивая голову туда же, куда и я.

— Вот, — указываю на стеклянные двери отеля. — Вот, сейчас. Смотри за ней.

Швейцар открывает дверь перед рыжей девушкой и та, дав ему на чай, удаляется от отеля, сунув руки в карманы тренча. Однажды оглянувшись мельком, словно хочет поймать такси, она всё же идет пешком, пока не сворачивает за угол и не скрывается из вида. Завожу машину, чтобы медленно следовать за ней. Как в ёбаном дурацком шпионском фильме, вся моя жизнь идет под откос.

— И что? — спрашивает Джим, и в голосе как будто слышится облегчение. — Что она сделала? Зачем мы едем за ней?

Описать творящееся у меня в груди невозможно. Меня раздирает от ужаса, страха, волнения и жалости, и поначалу приходится собраться с силами и оказывается труднее, чем я думал, говорить:

— Крыса, которую мы искали — наш начальник Адамс. Долгое время я полагал, что он и есть А, которого мы ищем. Пока Фрэнсис не показал пару фото, натолкнувших на другую мысль. Эта женщина на протяжении долгого времени встречалась с Адамсом, получая информацию о наших операциях, чтобы использовать её в своих интересах. Она организовала слежку за тобой, мной и даже ничего не подозревающим Адамсом с целью стравить нас, чтобы водить за нос, пока мы, затаившись, подозреваем друг друга.

— Господи… — хватаясь за голову, выдыхает Джим. — Вот блядь…

— И эта женщина, — говорю я, давая ход машине, пока успевшая отдалиться фигура рыжей не появляется в боковом зеркале. Ни рыжий парик, ни одежда не дадут ошибиться.

— Стейси, — выдыхает он и, едва успеваю затормозить, выскакивает из машины, а я дергаю эту ёбаную заевшую кнопку, пытаясь за ним успеть.

В первый миг кажется, что лопнуло лобовое — просто хлопок над самым ухом.

Следом — удар и жуткий звук падающего тела.

А я все еще дёргаю эту сраную кнопку, пока он лежит там, под капотом встречной машины, и женщина кричит, застыв на тротуаре. Я тоже замираю. Стейси, оглянувшись на крик, проходит несколько футов и скрывается в переулке.

Дверь наконец пускает меня.

Когда я подлетаю в нему в окружении столпившихся зевак, один из них говорит, что уже вызвал скорую. Джим, с белым глянцевым лицом, перекошенным торчащей сквозь порванную щеку костью, лежит неподвижно, и какая-то женщина наклоняется к нему.

— Нет! Не трогайте его!

Слава Богу, он в сознании.

— Слава Богу, — шепчу я, склонившись к нему, скорее успокаивая себя, потому что никогда не видел, что человек может быть таким бледным. — Тихо, тихо, не шевелись.

— Я не хотел, он сам выбежал, я его не видел! — истерит водила, подлетая ко мне, в шоке готовый доказывать правду чуть ли не с кулаками, пока чьи-то руки не загребают его за шиворот.

Джим пытается сфокусироваться на мне, но по всему это даётся с трудом: глаза то и дело закатываются под дрожащими ресницами. Пытаюсь рассмотреть, цела ли голова, и крови нет, но я всё равно знаю. Когда люди умирают, это не спутаешь ни с чем.

Он шевелит губами, но вместо слов выходят свистящие звуки и приходится наклониться к самому его рту, чтобы разобрать.

— Ты догнал её? — вначале мне даже кажется, что он бредит. — Я… в порядке… Вот только.

— Что?

— Как будто… — он хрипит, пытаясь вдохнуть, и я осторожно расстёгиваю его рубашку, чтобы он мог дышать, но по правде, абсурдно желая убедиться, что на самом деле с ним все в порядке, — будто внутри что-то сломалось.

Он хочет сказать что-то ещё, но рот сводит судорогой, и он просто держит его отрытым, всё ещё пытаясь не терять меня из виду. Он всегда такой, никогда не пожалуется.

— Я понял, не говори ничего, ладно? Всё будет хорошо, Джим, ладно? Только не шевелись. У тебя проткнуто легкое, — говорю я, с отвращением глядя на выступающий под кожей край ребра. — Очень больно, но ничего страшного, — вру я.

Он моргает, снова закатывая глаза.

Отодвинувшись, чтобы дать ему воздуха, я замечаю пошедшую изо рта кровавую пену и какая-то девчонка, увидев это тоже, взвизгивает.