Беглецы

Я легонько стукнул его костылем по затылку.

– Что еще? Это что, тоже ругательством считается?

– Ну, почти, – улыбнулся Адам.

Дедушка вздохнул. Мне показалось: он был рад помолчать и обдумать все, что произошло. Вспомнить, где побывал и что видел. Чтобы сохранить это в себе. И словно бы вывесить табличку «Частная территория» – как на той калитке, что вела на наш двор.

Пока дедушка молчал, я рассказал Адаму о наших приключениях. Иногда он хмыкал, а иногда прыскал со смеху.

– Я горжусь, что твой дедушка стал и моим, – заявил он. – Пусть всего на несколько часов. А как все здорово удалось!

– Пока, – вздохнул я.

– Что ты имеешь в виду?

– В больнице ведь считают, что мы забирали дедушку домой на выходные. Когда папа приедет в следующий раз, его наверняка об этом спросят. Тут-то наш обман и раскроется.

– Это не играет никакой роли, – буркнул вдруг очнувшийся дедушка.

– А вот и играет, – возразил я. – Папа жутко рассердится.

– Не будь таким нюней, малыш Готфрид, – сказал дедушка. – Давно мне не было так хорошо! И ты провел в моем удивительном обществе два прекрасных дня. Разве ради этого не стоит стерпеть небольшой разнос?

– Угу.

– То-то.

Но дедушка-то не знал, каким бывал папа, когда сердился. Он не кричал. Не топал ногами, как дедушка. И не тряс кулаками у вас перед носом. Нет. Он старался сдерживаться. Но не мог. Это было заметно лишь по вздувавшимся венам на висках. Он смотрел с таким жутким упреком: «Видишь, это ты меня так расстроил».

Папа мог сердиться несколько дней кряду. У меня живот начинал болеть от одного воспоминания.

– А что, если папа запретит нам встречаться? – спросил я. – Решит, что мы друг для дружки неподходящая компания?

Однажды он действительно запретил мне встречаться с одним мальчишкой, решил, что тот неподходящая компания.

Дедушка растерялся.

– Да пусть он… (тут дедушка запнулся, а потом продолжил) …Он же не может так поступить?

– Очень даже может.

– Ну, мы что-нибудь придумаем, – пообещал Адам, когда мы свернули с дороги и подкатили к больнице.

Адам пошел за инвалидным креслом. Дедушка стоял, прислонившись к машине, и вдыхал осень. Он сдвинул шляпу на затылок, подставил лицо солнцу и зажмурился.

Он хотел получить как можно больше от своей вылазки на свободу.

– Пожалуй, стоит принять что-нибудь укрепляющее, прежде чем возвращаться. Ну, ты знаешь что.

Я достал банку с вареньем, а дедушка выудил чайную ложечку, которую прихватил с собой из дома. Он открыл рот и положил на язык немножко варенья.

И проглотил, не открывая глаз.

– Лекарство? – спросил Адам, который как раз подкатил кресло.

– Вроде того, – ответил дедушка. – Чтобы пожить еще немножко.

– Ну что, поехали? – сказал Адам, когда дедушка уселся в кресло.

– Подожди-ка, – попросил дедушка. – Пусть лекарство подействует.

Мы подождали, пока не вышла медсестра и не поинтересовалась, чем мы занимаемся. Это была та самая, что выкатила дедушку на коляске, когда мы уезжали.

– Ну что, вернулись? – сказала она.

– А вы, поди, тут по мне соскучились? – съязвил дедушка.

Она вкатила его в палату и пересадила на стул для посетителей. Потому что дедушке, прежде чем лечь в постель, надо было переодеться в больничную одежду. Медсестра посмотрела на его грязные рабочие брюки.

– Чем это вы занимались? – удивилась она.

– Покорял Скалистые горы, – ответил дедушка.

– Тогда понятно. Как провели время в гостях у сына?

– Дедушка там не был, – выпалил вдруг Адам.

У меня аж живот скрутило. Он у меня всегда болит, если я чего пугаюсь. И у мамы тоже.

Медсестра повернулась к Адаму.

– Что вы имеете в виду? Где же он тогда был?

– У моей мамы, – ответил Адам. – Он передумал по пути к дяде и захотел поехать к нам. Сказал, что давно не видел свою дочь. А потом остался ночевать – так обрадовался встрече. Мама тоже была рада. Дедушка вел себя тише воды ниже травы. Почти не ругался.

Медсестра ушам своим не поверила:

– Просто чудеса!

– Хм, только, пожалуйста, не рассказывайте об этом дяде, когда он придет, – попросил Адам. – Он обиделся, что дедушка решил остаться у мамы.

– Он всегда был капризным и ревнивым, – заявил дедушка.

– Обещаю, что не проговорюсь, – улыбнулась медсестра.

Она пошла за чистой рубашкой. Мы с дедушкой дружно решили, что Адам это все гениально придумал.

– Дорогой мой новоявленный внучок, просто не верится, что мне так подфартило, – проговорил дедушка.

Перед тем как мы ушли, дедушка поставил бабушкину фотографию на тумбочку.

– Кто это? – спросил Адам.

– Моя жена. Ну разве она не… (он снова запнулся на миг) …красавица?

Мне показалось, что бабушка на фотографии одобрительно подмигнула, когда дедушка проглотил ругательство.

Адам кивнул. Бабушка и в самом деле была красивая.

– У меня к тебе еще одна просьба, малыш Готфрид, – объявил вдруг дедушка.

Он снова стал Самым главным судовым механиком.

– Какая?

– Постарайся, черт тебя подери, научить меня красиво говорить. Пока не поздно.

12

Адам снял шоферскую фуражку и напялил спортивную кепку. И лишь после этого завел мотор. Мало ли: вдруг мама и папа выйдут нас встречать. Мама частенько следила из-за занавесок за тем, что происходит на улице.