Беглый

Оттолкнуть от себя молоденькое нежное существо, которое технически являлось моей мачехой, стоило неимоверного волевого усилия. Достаточно неудачной попытки инцеста с тетушкой — в первый день на свободе. И так попаду в ад.

От греха подальше буркнув «пойду курну» — я кубарем выскочил из отцовской северо-восточной резиденции.

Афганский альбом. Карши-Ханабад.

Используя все дипломатические и военные каналы Пентагон очень заботливо и быстро начал развивать новый транспортный узел — базу К2 в Узбекистане.

Первичный длинный маршрут транспортировки грузов и военнослужащих из Дувра, штат Делавар в Карши был признан слишком долгим и его решенно было заменить на более короткий бросок из немецкого города Рамштайн. Из Рамштайна в Ханабад потянулись грузы со всем необходимым для обеспечения сил коалиции в Афганистане. Обратно по ротации возвращались отслужившие солдаты, а иногда раненные и убитые в боях.

Служащие Ханабада считались везунчиками — платили тут так же как в Афганистане — с надбавками за жару и боевые действия, но самой войны не было. Был гостеприимный узбекский город Карши, с расцветшими тут дискотеками и ресторанами, пловом и сговорчивыми девчатами.

Были спортивные залы-качалки и компьютерные игры. Единственной напругой для Джи Ай был сухой закон. Но в увольнении можно было все, а на базе стало популярным так называемое ниар-биар — «почти пиво»- безалкогольная «Балтика-0».

Возвращались в реальность на базе когда транзитом заходил груз 200 — тут его перепаковывали, а в Рамштайне уже сортировали в красивые гробы с американским флагом. Но чаще были борты с тяжелораненными. В такие дни на базе у всех были мрачные лица, никто не болтался на турниках и не слушал плейеров. Совсем недалеко шла настоящая война.

Особенно жарким местом считался Кандагар и окрестности — юг Афганистана. После того как талибы сбили там заходящий в посадочную глиссаду огромный, чем-то схожий с советским ИЛ-76 — Боинг С-17 «Глоубмастер», было принято решение не садиться там, а по-возможности сбрасывать груза парашютом или транспортировать из Ханабада на узбекских Камазах с местными водителями. Пентагоновские ставки были мечтой узбекских дальнобойщиков. За такие тарифы они готовы были ехать по минному полю.

Парашютные платформы с грузом и бесбашенные камазисты Узбекистана умудрялись доставить фураж в такие места где даже вертолету было сложно совершить посадку.

Среди выкрашенных серой краской-невидимкой американских бортов попадались и старенькие беленькие советские АН-12 тоже вылетавшие из К2 — на юг. И чтобы там не говорили о нейтралитете Узбекистана в той военной операции — трудно представить, что на этих АН 12 летали американские лётчики.

Военные во всем мире одинаковы в одном — встрече начальства. Перед прибытием в Карши министра обороны США Дональда Рамсфелда, который даже не залетал в Ташкент, аэродром К2 вымыли вонючим антибактерицидным мылом и залили бетонном трассу от стоянки самолетов до штаба К2.

«Узбекистан стоит на правильном пути партнерства в НАТО и безусловно является страной с великим будущим» — сообщил Рамсфелд и двинул дальше, на авиабазу в Баграм.

3.7

Сейчас же я поеду к отрогам гостиницы Узбекистан, сниму там проститутку, грязно использую и выпихну из кровати бесцеремонным пинком. Это вернёт мне главное. Спокойную уверенность в себе.

Денег на проститутку более чем достаточно. Отец дал хороший совет насчёт работы — в гостиницах. Значит будут ещё деньги. Может повезёт снять иностранного кретина, который захочет сфоткаться с Амуром Тимуром и его необъятной лошадью. Монетизация великого хромого.

Чтобы быстрее прорваться к стоянке такси и безотлагательно осуществить мой блестящий план — я рванул через загаженный парк культуры и отдыха советских граждан. Уже постсоветские вожди Атлантиды превратили парк в какую-то жуткую пародию на английский Стоунхендж, в котором недавно прошли испытания малогабаритной нейтронной бомбы.

Настоящий парк тюркского периода с обугленным пионером Валей Котиком. Котик со смертельной тоской во взгляде смотрел на спину безымянной юной комсомолки. У самой комсомолки куском ржавой арматуры торчал из шеи перебитый вандалами позвоночник. На закопчённой спине пионера-героя, изуверы нацарапали короткое слово «кут», абсолютно беспочвенно обвиняющий Валю в склонности к запретной греческой любви.

В наполненном сюрреализмом месте мне пришла в голову дерзкая мысль. Я останусь жить тут же — в четвёртом измерении мёртвого советского парка. Припаркуюсь и стану отлавливать по ночам молодых греческих пэтэушниц. Стану драть их, как макар не драл своих телят, и тут же душить — прямо у ног вечно юного пионэра Вали Котика. Затем, ритуально раздев девушек донога, стану вырезать на красивой груди греческие буквы «бета, лямбда и мю».

Приложив к кровоточащим грудям белоснежный лист бумаги, сниму с букв сюрреалистический отпечаток и отправлю утром в редакцию газеты «Правда Востока».