Бегство из пламени огня

Для тех, кому может сейчас показаться, что в своих воззрениях я полагаюсь на Елену Уайт, а не на Библию, хочу отметить, что это совсем не так. Ее роль состояла лишь в том, что она как бы дала мне «разрешение» разобраться в том, что я уже увидел. Поскольку адвентизм моей юности оставался в сетях фундаментализма — и в какой–то мере пребывает в них до сих пор, — замеченное мною в Писании нельзя было не то что обсуждать, а даже и упоминать во многих адвентистских кругах.

Дело в том, что те или иные сообщества могут ограничивать нас, разрешая говорить одно и запрещая говорить другое. Вы же не станете рассказывать компании рационалистов о чудесах, которые сотворил Господь в вашей жизни. Или приставать к группе фундаменталистов с противоречиями, которые вы нашли в Писании. Или зачитывать из нового библейского перевода в общине, где признают только классический перевод.

Эту мысль я хочу проиллюстрировать историей, записанной в книге Ари Голдмана Поиски Бога в Гарварде. Голдман, будучи ортодоксальным евреем, соблюдающим субботу, работал репортером в газете Нью–Йорк Тайме и был в конце концов назначен редактором ее религиозного отдела и направлен на учебу на богословский факультет Гарвардского университета. Его книга пересыпана анекдотами, связанными с соблюдением субботы и вопросами религиозной свободы, и я настоятельно рекомендую ее всем адвентистам. Голдман описывает, что произошло на одном из семинаров, когда был поднят вопрос о том, есть ли жизнь после смерти. На том занятии присутствовал Фран — друг Голдмана и верный адепт «Христианской науки». Вот что, по словам Голдмана, было дальше:

Фран, читавший Библию с раннего детства, поднял руку и уверенно заявил: «О жизни после смерти свидетельствует 11–я глава Евангелия от Иоанна, где рассказывается, как Иисус воскресил из мертвых Лазаря». В аудитории раздался сдавленный смех. В определенных академических кругах, в первую очередь на богословском факультете Гарварда, Библию разбирают по косточкам, исследуют, обсуждают и осуждают, но никогда, слышите, никогда не признают как источник исторических данных.

Когда смешки стихли, обсуждение пошло своим ходом, как будто Фран не сказал ни слова об историчности Писания. Они не допускали и мысли о том, что подобное возможно. «Я был шокирован, обижен и оскорблен», — сказал Фран о подобной реакции сокурсников[41].

Вот как бывает в «либеральных» кругах. Но точно такая же реакция может возникнуть и в «консервативных» кругах, на другом конце христианского спектра: «Если вы найдете в Библии хотя бы одну ошибку, значит, можно поставить под сомнение все Писание». Или: «Так говорит Библия, я ей верю, и значит, так оно и есть». Где люди следуют подобным принципам, там вопросы не уместны. В моем случае «классические постулаты» Елены Уайт дали мне возможность как следует разглядеть увиденное, поставить соответствующие вопросы и даже задать их вслух. Это было для меня крайне важно.

Всяк мыслит по–своему

Здесь нельзя не отметить, что у разных людей разный склад ума и то, что полезно для одного, может оказаться губительным для другого. По сути дела эта мысль проиллюстрирована в первых двух рукописях, помещенных в начале «классического постулата» в 1–м томе Избранных вестей, причем подана она достаточно тонко и заметна только для тех, кто достаточно чуток к упомянутым выше различиям.

Минуло уже несколько лет, как я стал использовать эти «постулаты» в своей преподавательской работе, когда один из студентов обратил мое внимание на различие в тональности между первой и второй рукописями[42]. Замечания Елены Уайт в первой рукописи звучат твердо, почти догматично, подчеркивая Божественный аспект Священного Писания. Она как бы предостерегает кого–то, кто не утвержден в вопросе о Божественной инспирации, или старается вселить уверенность в того, кто опасается, что Библия не устоит. Ниже дана подборка из ее достаточно безапелляционных утверждений в этой первой рукописи: