Бегство из пламени огня

Первое послание к Коринфянам 8; 9:9–23; 10:23–33. Во всех этих отрывках подчеркивается важность христианской приспособляемости. Да, христианин наделен свободой, но: «Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных». Сам Павел вел себя по принципу: «Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых». А вот принцип, которому должны следовать все христиане и в котором заключен весьма глубокий смысл: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает. Никто не ищи своего, но каждый пользы другого». Павел ведет речь в первую очередь об обрядах и символах, а не о нравственности или даже здоровье. Однако в определенном смысле для христианина вопрос признания прав и преимуществ другого человека лежит в самом основании христианской нравственности. Тем самым он воплощает в жизнь вторую великую заповедь Иисуса Христа: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя»[191].

Взяв эти новозаветные отрывки за отправную точку, мы можем приступить к решению чрезвычайно важного вопроса — что в Священном Писании подвержено переменам, а что нет. Есть ли в нем хоть что–нибудь незыблемое? Конечно есть! Но из личного опыта я знаю, что для тех, кто подходит к Библии и трудам Елены Уайт с точки зрения свода законов («все или ничего»), прецедентный подход представляется опасным, релятивистским и упрощенческим. Именно эти слова я постоянно слышу, когда разговариваю на эту тему с набожными христианами, которые реагируют на нее зачастую с большой горячностью.

Прежде чем мы рассмотрим общую структуру «закона» в Священном Писании, я хотел бы особо выделить три цитаты из Елены Уайт, где говорится о роли разума.

Елена Уайт о должной роли разума

В первой цитате раскрывается роль разума в образовательном процессе. Она взята из первого расширенного комментария Елены Уайт по поводу образования, который появился на относительно раннем этапе ее служения (1872):

Собственное суждение (1872):

Во многих семьях детей вроде бы неплохо обучают и дисциплинируют, но когда рушится та система правил, к которой они привыкли, дети оказываются неспособными самостоятельно мыслить, действовать или принимать решения. Этих детей слишком долго держали в рамках железных правил, им долго не давали самостоятельно мыслить и действовать там, где это было крайне желательно, и в итоге у них не развилось никакой уверенности в том, что они могут положиться на собственное суждение или мнение. Когда они выходят из родительского дома, другие люди своими советами и суждениями могут легко увести их не в ту сторону. Характер таких детей непостоянен. Их не приучили полагаться на собственнов суждение, когда это целесообразно и необходимо, поэтому ум их не развился и не окреп должным образом. Родители так долго контролировали их во всем, что они всецело зависят от них, полностью полагаясь на их разум и суждения[192].

Следующие две цитаты затрагивают роль разума (и образования!) в вопросах санитарной реформы. Первая цитата датируется 1870 годом и представляет собой одно из ранних высказываний Елены Уайт, посвященных санитарной реформе: