Бегство из сумерек

Когда я одеваюсь перед тем, как отправиться на работу, в дверь кто-то отрывисто стучит. Я слегка удивлен и тороплюсь одеться, прежде чем спуститься по узкой скрипучей лестнице и протянуть руку к двери. Пока поворачивается дверная ручка, я успеваю сообразить, кто бы это мог быть. Дверь медленно открывается, и я оказываюсь нос к носу со стоящим на пороге человеком. Одну ногу он поставил рядом с бутылкой молока и коробкой яиц, а другая еще пребывает на обшарпанной бетонной дорожке. Темные, в тон ботинок, брюки, заляпанный грязью плащ цвета хаки. Под ним видны темная куртка, полосатая рубашка и синий галстук. У незнакомца двойной подбородок, маленькие усики и небесно-голубого цвета глаза под густыми бровями. И все это увенчано коричневой фетровой шляпой Я совершенно уверен, что это переодетый полицейский.

— Да? — вопрошаю я.

— Мистер Джордан Меннел? — Он знает, кто я. Но я все равно откликаюсь.

— Да, — говорю я, догадываясь, какие слова последуют далее.

— Я офицер полиции. Можно войти и задать вам несколько вопросов?

У него грубый голос, и он старается говорить повежливее. Что, кажется, явно не соответствует его натуре и не слишком камуфлирует гранитную сущность.

— Конечно. — А что еще я могу сказать в ответ?

Он входит, и мы проходим в маленькую гостиную. Я указываю на стул, и это движение вызывает в плече острую, пульсирующую боль. Тем не менее я улыбаюсь.

— Чем могу быть вам полезен, офицер? Ловите бандитов?

— Нет, сэр, — медленно произносит он. — Я насчет большого пожара у Деннисена.

— О, я читал об этом сегодня утром, — говорю я, сохраняя над собой полный контроль. — Ужасно.

— Да, сэр. Все сгорело дотла. А вашу куртку нашли совсем недалеко.

Пытается с ходу меня оглушить. Явный блеф. Я готов вступить в игру с этим ничтожным полицейским с его наивными хитростями.

— Моя куртка?! — Я изображаю полнейшее изумление. — Но это же невозможно!

— Ваше имя на ярлыке, пришитом изнутри, сэр. С правой стороны большая часть обгорела, но много и осталось. Не хотите пройти в участок и опознать куртку, сэр?

Я медленно закипаю, но, овладев собой, снова улыбаюсь:

— Хорошо, офицер. Но уверен, что вы ошибаетесь.

Ну что они могут мне сделать? Я — непобедим.

Мы вместе подходим к кирпичному зданию полицейского участка и долго идем холодным, отделанным мрамором коридором. Потом поднимаемся по короткой лестнице и попадаем в уютную комнату. В углу горит газовая плита, а рядом с ней находится письменный стол; у входа — вешалка для одежды. На столе — проволочные подставки, бумаги, какой-то сверток… Небольшое оконце глядит на скучную улицу, по которой изредка проезжают унылого цвета машины. Или прошествует кто-то, обряженный во все серое.

Эти люди должны быть благодарны за то, что я раскрашиваю их унылое существование такими яркими красками! А они вместо этого еще недовольны! Но, как бы это ни было плохо, я с этим должен смириться.

Офицер закрывает дверь и проходит к столу. Он разворачивает сверток, открывая остатки той самой куртки, которая была на мне прошлой ночью.

Я злюсь на себя за такую вопиющую беспечность. Понадеялся, что она сгорит дотла.

В тот самый момент, когда входит еще один полицейский в форме и начинает убирать на столе, я вновь ощущаю прилив энергии.

— Это моя куртка! — говорю я и продолжаю свою величавую речь в таком духе: — Это я повинен во всех одиннадцати пожарах, которые так вас растревожили. И буду причиной еще не одного пожара!

— Бог мой, Джек-Поджигатель! — ахает младший полицейский, а я учтиво ему кланяюсь. С охапкой бумаг он устремляется к выходу, без сомнения намереваясь поделиться этой новостью с сослуживцами. Вероятно, они попросят у меня автограф. Но я им откажу.

Впрочем, я все еще раздражен, но мне удается выглядеть спокойным.

Офицер заметно потрясен, но демонстрирует достаточное самообладание, чтобы сообщить:

— В таком случае, мистер Меннел, может быть, вы хотите сделать заявление?

— Я сказал все, что хотел, — обрываю я. — А сейчас мне пора идти.

— Ну, нет! — Он рвется вперед, чтобы остановить меня.

Я быстро поворачиваюсь и пристально смотрю на нею: если бы он сгорел, мне было бы легче смыться.

Пламя лижет его плоть, и он страшно кричит, но к тому времени, как я оказываюсь у выхода, он затихает.

— Держите его! Это Джек-Поджигатель! — Молодой полицейский в чрезвычайном возбуждении пронзительно кричит. Его товарищ, входящий в это время а здание, бросается мне наперерез. Я поджигаю его мундир. Он начинает в бешеном танце сбивать огонь.

Я спокойно выхожу на улицу и медленно, словно на прогулке, шествую по ней. Несколько минут спустя у тротуара резко тормозит полицейская машина. Я тут же ее расплавляю, вместе с кричащими от ужаса людьми.

Я громко хохочу, упиваясь своим могуществом. Инстинкт самосохранения — великолепная вещь.

Люди бегают, кричат, толкаются, хватают меня и тут же вспыхивают, как гигантские пляшущие светлячки, исполняя грандиозный танец смерти.