Бегущий в лабиринте

Наконец Галли отступил, спотыкаясь направляясь в сторону выхода. Его глаза метались, взгляд горел ненавистью. Томас подумал, что такой взгляд бывает у человека, который собирается совершить убийство. Он направился к двери, потянулся, чтобы взяться за ручку.

- Теперь все изменится, - сказал он, сплевывая на пол. – Тебе не следовало делать этого, Минхо. Не следовало. – Он перевел маниакальный взгляд на Ньюта. – Я знаю, что ты ненавидишь меня, всегда ненавидел. Это тебя нужно Изгнать за постыдную неспособность вести за собой. Ты позор, и все вы, кто останется здесь, не лучше. Все изменится. Я обещаю.

Сердце Томаса упало. Как будто и без этого все было недостаточно запутанно.

Галли распахнул дверь и вышел в коридор, но прежде, чем кто-либо успел отреагировать, он снова заглянул в комнату.

– А ты, - сказал он, глядя на Томаса. – Новичок, который считает себя проклятым Богом. Не забывай, я видел тебя раньше, я прошел через Изменение. И что решат эти ребята, не имеет никакого значения.

Он сделал паузу, глядя на каждого в комнате. Когда его злобный взгляд вернулся к Томасу, он сказал последнее.

– Зачем бы ты ни явился сюда, жизнью клянусь, я тебе помешаю. Убью тебя, если потребуется.

Затем он развернулся и покинул комнату, хлопнув дверью.

26

Томас сидел на стуле, замерев, в животе росло чувство слабости как зараза. Он прошел через целый водоворот эмоций за то короткое время, которое провел в Глэйде. Страх, одиночество, отчаяние, грусть, даже щепотку радости. Но это было чем-то новым – слышать, как человек ненавидит тебя настолько, что хочет даже убить.

«Галли сумасшедший», - сказал он себе. – «Он совершенно не в своем уме». Но эта мысль лишь увеличивала его волнения. Сумасшедшие люди способны действительно на что угодно.

Члены Собрания стояли или сидели в тишине, очевидно, настолько же шокированные, как и Томас, от того, что только что видели. Ньют и Уинстон наконец отпустили Минхо. Все трое угрюмо дошли до своих стульев и сели.

- Наконец-то он раскрылся полностью, - сказал Минхо почти шепотом. Томас не знал, полагалось ли остальным это слышать.

- Что ж, ты тоже не святоша в этой комнате, - сказал Ньют. – О чем ты думал? Тебе не кажется, что это немного перебор?

Минхо прищурился и откинул голову назад, как будто раздумывая над вопросом Ньюта.

- Не сваливай все это дерьмо на меня. Все вы были рады посмотреть, как этот пустоголовый получил то, чего заслуживал, и ты знаешь это. Самое время кому-то разобраться с его дерьмом.

- Он в Собрании по определенным причинам, - сказал Ньют.

- Чувак, он угрожал сломать мне шею и убить Томаса! Парень определенно психически нездоров, и тебе лучше бы послать кого-нибудь прямо сейчас, чтобы кинуть его в Каталажку. Он опасен.

Томас не мог быть еще более согласным со сказанным и снова чуть не нарушил обещание молчать, но вовремя сдержался. Он не хотел не впутываться в еще большие неприятности, чем те, в которые уже впутался, и не знал, сколько это еще будет продолжаться.

- Может, у него были причины, - сказал Уинстон едва слышно.

- Что? – спросил Минхо, выражая мысли Томаса.

Уинстон выглядел удивленным тому, что только что сам сказал. Его глаза бегали по комнате, прежде чем он объяснился.

– Ну… он прошел через Изменение – его ужалил Гривер посреди дня за пределами Восточной Двери. Это значит, что у него есть воспоминания, и он говорил, что Новичок кажется ему знакомым. Зачем бы еще ему это все делать?

Томас думал над Изменением и над тем фактом, что оно возвращает воспоминания. Идея не приходила ему в голову раньше, но стоило ли оно того - быть ужаленным Гривером, пройти через весь ужасный процесс - только ради того, чтобы вспомнить что-то? Он представил Бена, корчившегося в кровати, и вспомнил крики Алби.

«Ни за что», - подумал он.

- Уинстон, ты что, не видел, что сейчас тут произошло? – спросил Жаровщик скептично. – Галли псих. Ты не можешь придавать много смысла всей его бессвязной ерунде. Или ты думаешь, что Томас – замаскированный Гривер?

Правила Собрания или не правила Собрания, но сейчас Томас решил, что с него хватит. Он больше не мог молчать ни секунды.

- Можно теперь кое-что сказать? – спросил он, от разочарования повысив голос. – Мне надоело, что вы, ребята, говорите тут обо мне так, словно меня здесь нет.

Ньют посмотрел на него и кивнул.

– Продолжай. Это Собрание не может быть испорчено еще сильнее. - Томас быстро собрался с мыслями, подбирая правильные слова из хаотичного облака разочарования, смущения и злости в его голове. – Я не знаю, почему Галли ненавидит меня. Для меня он выглядит психопатом. Что касается того, кто я на самом деле, я знаю столько же, сколько и вы все. Но если я правильно помню, мы все тут собрались из-за того, что я сделал в Лабиринте, а не из-за того, что какой-то идиот считает меня воплощением зла. – Кто-то хихикнул, и Томас перестал говорить, надеясь, что высказался предельно ясно.

Ньют кивнул, выглядя удовлетворенным.

– Хорошо. Давайте закончим эту встречу, а с Галли разберемся позже.