Behind the Moon (СИ)

— Скажу, что это — безумие, — в его голосе прозвучало не возмущение, а лёгкая назидательность. — Теоретическая часть безукоризненна — я готов ответить на твои вопросы. А что касается самого эксперимента… Нет, я не могу на него согласиться. Гермиона, ты рассчитываешь, рискнув своей жизнью, выяснить то, что не смогли изучить десятки учёных до тебя. Ты — блестящая ведьма, но даже для тебя это слишком.

По его губам скользнула грустная улыбка. Как будто её идея не оправдала его надежд.

— Но ведь это практически безопасно! — возразила она.

— Это очень опасно, — Люпин склонил голову набок, как будто разговаривал с ребёнком и объяснял очевидное. — Остаться один на один с оборотнем, даже принявшим зелье, — чертовски опасная авантюра.

— Но, профессор!

— Я уже давно не твой профессор.

Улыбка сделалась чуть шире, и Люпин полез в карманы своей кофты. Наверняка за шоколадом, предположила Гермиона и улыбнулась, когда её догадка оказалась верна.

— Вы же сами утверждали в кабинете у Дамблдора, что не можете причинить мне вреда, — напомнила она, благодарно забирая из его рук кусочек.

— Утверждал, — Люпин кивнул в знак согласия. — Но после того, как ты ушла, директор справедливо напомнил мне, что я не могу знать этого наверняка.

Его плечо случайно соприкоснулось с её, и Гермиона про себя удивилась, когда это они успели подвинуться друг к другу. Теперь она с интересом отмечала всякие мелочи, ускользавшие от её внимания, которые они делали, казалось, инстинктивно. Всё же, не зря она пришла сюда, точно не зря.

— Я не принимал зелья накануне полнолуния, — продолжал Люпин, — поэтому не контролировал волка и ничего не помню. Видишь ли, за столько лет мы с ним так и не подружились, не научились понимать друг друга, — он усмехнулся. — Так что, снимать с меня подозрения рановато. К моему огромному сожалению, в порыве своего безумства это мог быть я.

Гермиону словно окатили водой после этого признания. Нет, она ведь всё просчитала с упором на то, что Люпин не может быть виновен в этом. Оставшись с ним наедине во время трансформации, она бы подтвердила то, что он не мог её укусить. А как же быть теперь? Он наговаривает на себя, специально берёт на себя то, что не совершал. Ему так долго ставили в вину его сущность и называли болезнь пороком, как будто это был его собственный выбор, что он и сам свыкся с этими предрассудками.

— Нет, я отказываюсь в это верить, — твёрдо заявила Гермиона. — Вы наговариваете на себя, сомневаетесь в себе только потому, что привыкли считать себя угрозой для окружающих. Ваше чувство вины с вами так давно, что вы даже не пытаетесь с ним бороться. Но вам нечего стыдиться! И я никому не позволю обвинять вас в том, что вы не совершали!

В эмоциональном запале она совсем не обратила внимания на то, что её слова произвели эффект, обратный желаемому. Вместо того, чтобы вместе с ней гордо вскинуть голову (как она планировала), Люпин наоборот весь сник и съёжился.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, — сдавленно ответил он и отвернулся.

Между ними было двадцать лет разницы, но Гермиона видела перед собой до боли знакомые симптомы сопротивления. Да, так ведут себя все мальчишки, как оказалось, в любом возрасте. Окружающий мир так долго выстраивал вокруг него эту непробиваемую стену и заколачивал в неё большие гвозди, снова и снова заставляя Люпина верить в то, что он — человек второго сорта. Он привык жить с этим. Те, кто поддерживал его, не могли бороться за его права. Дамблдор со всем своим могуществом не смог переменить отношения к оборотням в волшебном мире. Он был вынужден принять его заявление об уходе три года назад, потому что знал, что не все предрассудки можно преодолеть. И это был всего один случай из тысячи, когда Люпину приходилось смиряться с тем, что ему не удалось победить. Так можно ли осуждать его теперь за нежелание снова бороться с волнами?

— Мистер Люпин… — осторожно позвала Гермиона.

— О, Мерлина ради, какой мистер Люпин, — в его голосе снова появилась насмешка.

— Ремус.

Звук его имени заставил его посмотреть на неё. Она и не думала, что у него такое красивое имя.

— Вы ни в чём не виноваты, Ремус, — Гермиона уверенно назвала его так второй раз и произнесла это с удовольствием. — Я не знаю, что собирается делать Дамблдор, но я хочу во всём разобраться. Не только из-за нападения.

Она осторожно положила ладонь ему на предплечье.

— Если так случилось и нас объединяет непонятная нам обоим природная связь, я хотела бы знать о ней больше.

В её словах не было подвоха, и она знала, что Люпин это чувствует, потому продолжила.

— Не могу представить, каким это шоком было для вас, когда вы узнали, — Гермиона тщательно старалась подбирать формулировки. — Может быть, пока я не знала, вам действительно было проще игнорировать эту связь и просто держаться от меня подальше. Но раз всё так произошло… Мы должны разобраться в этом, понять, что это значит для нас обоих. Давайте сделаем это вместе.