Behind the Moon (СИ)

Он отрицательно покачал головой, но всё ещё не мог перестать улыбаться. Что бы это могло значить? Очередная загадка? Только спустя томительные минуты, после того, как Гермиона собрала все свои вещи и сообщила, что ей пора, Люпин поспешил проводить её до двери и уже там наконец совершил странное, но очень милое признание.

— Я знаю этот запах, — сказал он и, протянув руку, убрал прядь волос с её плеча назад. — Он попадался мне прежде, не могу только вспомнить где. Я подумал сначала, что он мог быть воспоминанием с того времени, когда я учил вас на третьем курсе, но раз ты пользуешься им не больше года… — его улыбка сделалась чуть шире. — Получается, что он мне нравился ещё до того, как мы встретились.

Гермиона отчаянно покраснела. Это был ещё один пунктик для её теории, что теперь казалась ей совершенно сумасшедшей. Разве можно научно обосновать предопределение? У оборотней оно существовало, но у людей… Неужели и вправду могло так случиться, что судьба связала их ещё до знакомства?

— Это странно, — всё, что смогла выдавить из себя Гермиона.

Подняв глаза, она заметила, что Ремус всё ещё смотрел на неё, будто следил за её реакцией, ждал, что она скажет. Верит ли она? Верит ли он сам? Ведь всё это слишком нелепо и сентиментально, больше походило на книжные выдумки и почти что сказки. А впрочем, разве любовь — не сказка, рождённая реальностью?

— Задолго до нашей встречи у нас бывали одинаковые сны, — Ремус прошептал так, что Гермиона отчётливо это услышала.

Слова показались ей очень знакомыми. Где-то ей попадалось это, в какой-то книжке…

— Кто это сказал? — осторожно спросила она, боясь встретиться с ним взглядом.

— Набоков.

— Точно.

Ещё несколько секунд, тягучих, как мёд, стекающий вниз по ложке, и она бы точно натворила глупостей. Гулкий ветер предчувствовал её слабость, потому наверное, вовремя загудел и поспешил растормошить дверь, иронично скрипнувшую в тишине. И всё растаяло. Гермиона, наскоро попрощавшись и едва подавляя желание убежать, степенно покинула комнату.

========== Глава 5. “Главный подозреваемый” ==========

Тик-так. Стрелки на её аккуратных наручных часах отбивали задиристую мелодию в унисон с пульсом.

— После ужина опять пойдёшь в библиотеку? — разочарованный голос Рона раздался где-то очень далеко. Если бы он не чихнул так громко и основательно, то она бы так и не поняла, что на самом деле он сидел рядом с ней.

— Что? — спохватилась Гермиона. — Прости, что ты спросил?

— Я спросил, собираешься ли ты торчать в библиотеке до скончания веков или у тебя всё-таки найдётся время, чтобы кое-что обсудить? — Рон сегодня явно был не в духе.

Его очень раздражали её отлучки, ставшие постоянными и отнимавшие всё то время, которое раньше Гермиона тратила на ребят. Теперь она иногда отказывалась помочь им с домашними заданиями, вернее, просто не успевала их просмотреть. И даже это было не самым главным. Куда страннее оказалась причина этих перемен. Для мальчиков, в особенности для Рона — Гарри реагировал немного спокойнее, появление Люпина и резко возросшая его значимость для Гермионы не имели никакого исчерпывающего объяснения. Они знали про создание пары, про то, что это явление совсем не рядовое, но не спешили углубляться в проблему. Не потому, что им было неинтересно… Гермиона сама не хотела их во всё посвящать.

Толком она не знала, как объяснить им, что происходит между ней и их бывшим профессором: казалось, такого слова просто не было в языке. Рассказать им подробности — они решат, что она просто влюбилась в него, ну, а со стороны Люпина — просто нездоровое влечение к девочке, намного его младше. Объяснить всё животными инстинктами — мальчики воспримут это, как потенциальную опасность и наверняка будут против её ежедневных походов в Воющую хижину. Что же тогда? Забота? Преданность? Предназначение? Любое из этих слов подходило и каждое их них могло быть неправильно истолковано. Гермиона не была уверена в том, что её друзья поймут всё так, как она того бы хотела, даже если бы она напрягла все свои способности объяснять. Ведь они не смогут почувствовать… Никто не может почувствовать то, что она ощущала рядом с Ремусом, то, что заставляло её каждый день, как по часам, вышагивать по узкой тропинке к человеку, который (в этом она была уверена) всегда её ждал. Это чувство… Оно, наверное, было выше любви. По крайней мере, той, о которой Гермиона имела представление. Теоретическое, конечно.

Рон всё ещё прожигал её испытывающим взглядом. Если она сейчас ответит ему отказом, то он наверняка вспылит и этим привлечёт лишнее внимание. С некоторых пор Гермиона сделалась очень подозрительной: она боялась, что её походы к Люпину могут выследить какие-нибудь умники вроде Малфоя. И зачем Рон спросил это в Большом зале?! Как назло, никаких рациональных отмазок вроде надвигающейся контрольной или длиннющих сочинений у неё в запасе не было. Пришлось выкручиваться на ходу.