Бей или беги

— Я ее не убила. Не поранила, — выпалила она, оправдываясь до того, как услышит претензии и требование убираться обратно в лес.

— Кого? — рассеянно спросил мужчина.

— Эту женщину, твою подругу, — уточнила Томасин, и голос предательски дрогнул, снова срываясь на плач, — я просто… попросила у нее эти вещи, чтобы стать красивой, как она… Я не хотела ничего плохого, пожалуйста, не выгоняйте меня. Я исправлюсь, я буду лучше стараться… Я…

Она рванулась, намереваясь вскочить с койки и спастись бегством, а заодно проверить, чем там занимается ее раздетая пленница. Малкольм удержал Томасин за плечи, вынуждая посмотреть на себя. Девушка расценила это как требование и дальше путаться в словах, оправдывая свой странный поступок.

— Я… я… — она запнулась, так и не приступив. Мужчина накрыл ее губы ладонью, обрывая сбивчивый лепет.

— Все в порядке, — заверил он, — тебя никто не накажет. Просто больше так не делай, хорошо?

— Почему? — промычала Томасин ему в руку, — потому что я маленькая? Но я…

— Нет, — покачал головой Малкольм, — потому что ты не она.

Фраза хлестнула Томасин сильнее, чем любая пощечина или удар под дых. Слезы снова брызнули из глаз, но иссякли, стоило ей услышать продолжение.

— Ты лучше, — сказал он, — а она годится лишь для того, чтобы греть постель. Я уважаю тебя, как равную себе, потому не собираюсь использовать.

У Томасин все окончательно перепуталось в голове — вроде как, он похвалил и возвеличил ее, но все же отверг. Она пообещала себе обдумать это потом, почувствовав, как со всей тяжестью на нее навалилась усталость. Заплаканные глаза зудели, а веки слипались. Она с неохотой припомнила, что ее комната занята. Ей и не понадобилось возвращаться туда — Малкольм позволил ей остаться подле себя, на своей койке, окутав теплом своего тела. Засыпать в чужих объятиях оказалось приятно. Томасин успокоилась и устроилась удобнее. Туфли с грохотом соскользнули с ее ног, пока она нежилась в коконе из одеяла и объятий. Перед тем, как провалиться в забытье, она различила шепот Малкольма:

— Однажды ты станешь королевой, малышка. А королевы не предлагают себя, как товар в подарочной упаковке.

Томасин сбежала на рассвете, остерегаясь, что ее путешествие из лидерской комнаты будет засвидетельствовано кем-то из обитателей лагеря. Она не нашла раздетую красотку на прежнем месте, но, судя по всему, ушла она не голышом — вместе с ней пропало и кое-что из одежды самой Томасин. Девушка сделала себе пометку отыскать ту особу потом, чтобы обменяться вещами и вернуть ей ее туфли, белье и платье. Она имела смутное представление о том, где живет эта женщина и чем занимается днем, но собиралась выяснить. Однако необходимость отпала сама собой. Женщина сама отыскала Томасин через несколько дней, подкараулив во дворе, когда маленькая охотница возвращалась с обеда. Красотка, представившаяся Дайаной, кивком головы пригласила ее в безлюдную часть тюрьмы, где они могли поговорить без свидетелей.

— Ну, как все прошло? — с колючей улыбкой полюбопытствовала она.

Томасин смутилась, не зная, что ей ответить. Она совершенно не подготовилась к тому, чтобы обсудить с кем-то события той ночи. Слова Малкольма вселили в нее гордость, и последние дни она ходила окрыленная. Ей казалось, что при встрече она взглянет на эту красотку свысока, ведь она, Томасин, особенная, а девушка лишь одна из многих. Товар. Подстилка. На деле все вышло иначе.

— О, выходит, не очень, — догадалась Дайана, пронаблюдав, как меняются эмоции на лице собеседницы, застигнутой ее допросом врасплох.

— Вовсе нет! — воскликнула Томасин, — отлично прошло…

— Дай угадаю: Золушка осталась замарашкой даже в бальном платье? — спросила Дайана.

— Кто? — растерянно откликнулась Томасин. Имя было знакомым, но ей не удавалось выцепить из воза знаний, полученных в образовательном кружке, соответствующую ему характеристику. Ее по-прежнему ставили в тупик некоторые метафоры и отсылки из прежнего мира.

— Ох, боже, — Дайана закатила глаза, — какая же ты невежа. Немудрено, что он тобой не прельстился.

— Он… — начала Томасин, но женщина перебила ее:

— У Малкольма высокая планка, — заявила она, — он не стал бы путаться с необразованной, глупой дикаркой. Тебе нечего ему предложить. Сомневаюсь, что ты хоть что-то умеешь…

— Ложь! — возмутилась Томасин, — он сказал, что я лучше других, и он не хочет меня использовать…

— Какой вздор, — Дайана цокнула языком и удрученно покачала головой, — бедная девочка. Ты развесила уши и поверила? Придется тебя расстроить: тебя просто грамотно отшили. Малкольм отлично это умеет — манипулировать людьми, выдавая им именно то, что они желают услышать.