Бей или беги

Томасин задумалась и прослушала, что говорит Зак. Ему пришлось повторить.

— А ты можешь… ну… когда будешь снаружи… поискать одну газировку? Не для меня, для моей девушки. Она ее очень любит и…

— Кто тебе сказал? — надавила Томасин.

— Что? — парень так и застыл с раскрытым ртом.

— Мы рискуем своей жизнью не для того, чтобы выполнять чьи-то прихоти, — осадила Томасин, все больше выходя из себя, — это не шутки, Зак! О чем ты думаешь? Какая газировка! Мертвецов вокруг все больше, ты похерил свою позицию и…

— Прости, — промямлил друг. Он, должно быть, решил, что спасет положение, порывисто сграбастав Томасин в объятия, но только усугубил его. Она окаменела в руках друга, краем глаза приметив на другом конце двора Малкольма. Он тоже их видел — только на них и смотрел. Он не брался что-то запрещать своей возлюбленной, но неоднократно намекал Томасин, что ему не нравится ее дружба с аутсайдером-Заком. Эти объятия могли стать серьезным поводом для ссоры. За год девушка неплохо изучила повадки Малкольма и легко опознала крайнюю степень недовольства в его взгляде.

— Постарайся, пожалуйста, — обратилась она к Заку, — «гонка» совсем скоро. И я не смогу тебе помочь.

Зак отстранил ее от себя и обернулся, перехватив взгляд подруги.

— Сможешь, — пробормотал он, и это слово ударило Томасин со всей силой отдачи от арбалетного выстрела. Она поняла: Зак в курсе не только о подачках для Дайан. А если знает он, то и остальные.

Томасин ждала неприятного разговора с Малкольмом после подсмотренной им сцены, но его не случилось. Мужчина был слишком обеспокоен приближением мертвецов и мерами предосторожности, которые нужно было принять до того. Томасин повезло, что в их связи он искал отдушину и покой, утомленный своими обязанностями руководителя. Их ночи по-прежнему были теплы и полны любви. Но это были далеко не все проблемы девушки.

Она не решилась обсуждать деликатную тему с Малкольмом, потому была вынуждена потащиться к Гвен. Их отношения так и не стали дружескими, но женщина отошла и уже успела позабыть о допросе на тему «волчьей гонки». Она общалась с Томасин также, как и со всеми, чуть грубовато, но в целом вежливо. Гвен уважали за ее профессию и вклад в общее дело, но ее никто не любил. И она прекрасно знала, зачем к ней приходят, потому сразу провела Томасин беглый осмотр — послушала грудную клетку, пощупала миндалины и замерила давление. Закончив, она отошла в сторону и сложила на груди руки, затянутые в латексные перчатки.

— Так что тебя беспокоит? — поторопила она, — я врач, а не экстрасенс. Мысли читать не умею.

Томасин продумывала, что ей скажет, но в голове складывалось куда более ладно. Слова комом застряли в горле. Прокашлявшись, она все-таки осмелилась поделиться.

— Эти… месячные, — с запинкой проговорила она, — как долго они длятся? Они могут просто взять и закончиться?

Гвен посмотрела на нее, как на полную дуру — чуть более презрительно, чем всегда.

— Как давно? — уточнила она.

— В этом месяце их нет, — призналась Томасин.

Блондинка нахмурилась.

— Задам очень глупый вопрос, — сказала она, — ведь заранее знаю ответ. Ты ведешь половую жизнь?

— Чего? — заторможено переспросила Томасин.

Гвен пробормотала себе под нос, неразборчивое и явно нецензурное. Ее белесые брови сошлись на переносице.

— Ты с кем-то трахалась? — выплюнула она, — так понятнее? Или тебе все нужно разжевывать? Кто-то совал в тебя член?

Томасин залилась краской, от прилившей крови зачесались даже кончики ушей под волосами. Она приложила руки к щекам, остужая лицо.

— А что это может быть? — испуганно спросила она, — такое бывает, если…

— Если залететь, — перебила Гвен. Она еще какое-то время прожигала взглядом дыру у Томасин во лбу, прежде чем прекратить пытку и заняться поисками чего-то в своих многочисленных ящиках с медикаментами.

— У меня где-то был тест, — деловито сказала блондинка и добавила с садистским удовольствием, — тест на беременность. Грудь болит? Какие-то еще симптомы?

Томасин пулей вылетела из медицинского кабинета, не дожидаясь, когда Гвен отыщет искомое. Она бежала, будто за ней гонится целый легион мертвецов, пока не забилась в свою комнату. Там у нее подогнулись ноги, и она упала на койку, лицом вниз, шумно и тяжело дыша.

Нет, это невозможно — попыталась успокоить себя девушка. Просто-таки невозможно. Плюсы от частых вылазок во внешний мир — они могли позволить себе добыть эти специальные средства. Даже таблетки, хотя Малкольм сказал, что ей не стоит их пить без консультации с врачом, имеющим куда больше познаний, чем Гвен. Гвен годилась, чтобы зашивать раны и отрубать конечности в случае заражения, но в таких тонких материях смыслила не больше самой Томасин. Но они были осторожны. Только сумасшедшие заводят детей в рухнувшем мире, в мире, где завтра может не наступить. К тому же, тогда их связь стала бы очевидна. Не от святого же духа забеременела лучшая охотница лагеря. Нет, это просто не укладывалось у нее в голове.

Ей нужно было поговорить с Малкольмом, но подходящий случай так и не подвернулся. Ночью к стенам лагеря пришли мертвецы.