Бей или умри

Изнутри Тейт пылал ярче и страшней обезумевшего солнца, и это было непереносимо прекрасно.

Словно услышав меня, он обернулся через плечо, улыбнулся – и плавно опустил руку, вдавливая чудовищное пламя в скалы. Гул сделался ниже, пробирая до костей; далёкие стены ловушки выгнулись, готовые лопнуть под напором в любую минуту. Всё застыло в хрупком равновесии – и через долину, наискосок, пробежала трещина.

Скалы хрупнули, как яичная скорлупа.

– Хватит, – странным высоким голосом попросил Соул. – Кажется, нас приглашают войти.

– Ну, ладно, – протянул Тейт несколько разочарованно, опуская ресницы, и резко сжал кулак. Пламя погасло. – Трикси, и как тебе?

Слов я не нашла. Но, наверное, лицо у меня было даже слишком выразительное, потому что Итасэ закашлялся, а потом заявил бескомпромиссным тоном:

– Нет, ты никуда его не потащишь. Во-первых, некуда, во‑вторых, смотрит ребёнок, в‑третьих, смотрю я.

– Да и мы не собирались, – проворчал Тейт, весьма польщённый.

Я покраснела, деревянной походкой прошествовала по чёрному стеклу и первой спрыгнула с помоста, по щиколотку утонув в мягком, тёплом ещё пепле. А в спину мне донеслось задумчивое бормотание Соула:

– Орса, конечно, чудесная, да… Но я смотрю на этих двоих и думаю: может, стоило завести детей более традиционным способом?

Щёки вспыхнули, никакой биокинез не помог.

Спокойно, Трикси. Если рассуждать логически и ожидать худшего не получается, то хотя бы действуй рационально.

Уже спускаясь по грубому туннелю, я в полной мере осознала, насколько мы рисковали. Там, наверху, даже в колоссальной «стеклянной банке», оставалась иллюзия свободы. Здесь же, в замкнутом пространстве, серый камень с зелёными прожилками давил физически ощутимо, словно нам приходилось нести его на собственных плечах. Но ещё сильнее тяготило постоянное ожидание атаки. Памятуя о мастерски вживлённых ментальных программах, я держала неширокий, но чрезвычайно плотный купол – это примерно как сжать кулаки так, чтоб ногти в ладонь впились, и не расслаблять. Несколько минут потерпеть несложно, а если дольше?

– Ты не одна, – произнёс вдруг Тейт мне в затылок, и я вздрогнула от неожиданности.

Он шёл последним, замыкая цепочку, – удачное решение, с его-то феноменальным чутьём. Хотя бы за собственную спину можно было не опасаться.

– В каком смысле?

– В прямом, – хмыкнул он. – Трикси, я, конечно, самый сильный и крутой, но вообще-то не самый опасный в нашей компании.

– Да, разумеется, напустим Орсу на монстра, который соорудил эту шрахову ловушку, и все проблемы решатся.

Кто-то хихикнул – явно не Тейт. Я быстро оглядела остальных, но так и не смогла понять, кто нас подслушивал. Даже мысли у магов были на удивление спокойны.

– Орсу? А что, мысль, – коварно протянул он. – Детей часто недооценивают. А на слабых детей – вообще внимания не обращают. Представляешь, что можно натворить, когда на тебя не смотрят, мм?

Наверно, я была слишком напряжена, чтобы оценить шутку, потому что вместо улыбки выдала жалобную сентенцию:

– Но мы все так устали! Если одна попытка выбраться из ловушки выпила столько сил, – я невольно скосила взгляд на Итасэ, который держал спину подозрительно ровно, – то сколько их понадобится, чтобы одолеть хозяина долины?

– Ну, мы ж не драться идём, а разговаривать, – неискренне заметил Тейт. – И ловушку он делал не в один приём, а, может, несколько лет. Или десятилетий. И вообще, кто сказал, что мы устали?

Я хотела было возразить, но тут мне в лоб толкнулся серый клочок тумана, оставляя ощущение сдержанной насмешки. Пришлось заткнуться. Тем более что бесконечный спуск наконец-то закончился, и мы оказались…

…под открытым небом? После часового бодрого марша вниз?

Налетел солёный океанский ветер, парусами раздувая шарфы и пересчитывая мириады нежных разноцветных травинок под ногами. Чуть дальше фантасмагорический луг увязал в песке, сверкающем, как алмазная пыль. На бесконечный пустынный пляж накатывали чёрно-синие волны с пенными шапками; низко-низко над водой носились длинноклювые птицы, перекликаясь тонкими голосами. У самой линии прибоя оборонительными башнями высились огромные деревья – с тёмной бугристой корой, почти без веток, с длинными тонкими метёлочками вместо листьев.

Пахло свежестью – пронзительной, острой, так, что лёгкие леденели.

– Красивая работа, достойная настоящего мастера, – негромко произнёс Итасэ.

От дерева отделился силуэт, незаполненный контур. Я невольно сглотнула и отступила на полшага – лишь бы очутиться подальше от этого жутковатого бага реальности.

– Кхе, хе… Я давно уже не мастер, – прошелестел контур и приблизился ещё немного, наливаясь объёмом, цветом, жизнью…

Мне стало дурно.

У долины был не хозяин – хозяйка. Женщина, изуродованная временем, как выветренный до дыр столб известняка. Её кожа сморщилась, огрубела и потемнела, волосы выцвели, глаза глубоко запали и побелели; узлы суставов были вдвое шире самих пальцев, длинные ногти скрючились и растрескались. Наверное, когда-то она могла похвастаться примечательным даже для Лагона ростом, но теперь согнулась едва ли не вдвое.