Бей или умри

Это произошло во второй половине дня. Орса как раз более-менее угомонилась и прикорнула прямо в седле, примостив голову братцу на плечо. Небо подёрнулось лёгкой белесоватой дымкой, а ветер стих; от духоты слегка клонило в сон. Пейзаж был на редкость однообразным. Бесконечно тянулись пологие мирные горы – тёмно-коричневый камень с зеленоватыми прожилками, изредка попадались глубокие туманные долины, рассечённые реками, почти невидимыми под густым покровом сизоватых лесов. Издали долетал запах солёной воды и тропических цветов, обычный для диких лагонских пустошей. Звуки голосов доносились как сквозь толстое стекло. Айры бежали бесшумно и плавно, и размеренное движение тоже вносило свою лепту в сонную, расслабляющую атмосферу.

– …на редкость утомительный день, – деликатно зевнул Итасэ, прикрыв рот рукавом. – Думаю, можно разбить лагерь ненадолго.

– Где? – мрачно поинтересовался Тейт у меня над ухом. – Прямо на плато, что ли? Мы здесь как на ладони. Хоть бы какая-нибудь терраса попалась, всё ровное, аж противно.

– Зато долины не выглядят опасными, и мы могли бы… – мелодично откликнулся Лао, но вдруг резко умолк.

И – стрелой взмыл в небо. Прямо с места, с полушага – слегка присел, оттолкнулся ногами и почти мгновенно скрылся из вида, серебристым росчерком растворяясь в воздухе. Итасэ коротко выругался и задрал голову, высматривая его; Соул потянул своего айра за рога, принуждая остановиться, и тоже заозирался.

– Что происходит? – я заворочалась, пытаясь сесть ровнее, и едва не свалилась с Шекки.

Тейт побледнел так, что на носу у него явственно проступили веснушки.

– А ты не поняла? – взгляд его потемнел и стал сосредоточенным.

Я напряглась, расширяя купол, но не уловила не то что ничего подозрительного – никого живого в принципе. В том числе – ни следа Лао.

А вот это уже тревожит.

– Нет. Объясни.

– Да до меня тоже только что дошло, – поморщился Тейт – и, заметив моё беспокойство, положил мне руку на плечо. – Похоже, мы ходим по кругу. Я сразу не заметил, потому что запах постоянно меняется и пейзаж.

– А что тогда не меняется, скажи на милость? – спросила я резче, чем хотела.

– Наши следы, – ответил он рассеянно. – Сам камень. Ощущения. Странно, что я раньше не понял. И вот ещё что: в самом начале вдали виднелась здоровенная такая скала, чёрная. Где она? Мы сто раз уже должны были до неё дойти… А, смотри, возвращается!

«Скала?» – хотела спросить я, но прикусила язык.

Сперва послышался странный звук – гул, но очень высокий, металлический, музыкальный. Потом сверху нахлынула упругая воздушная волна – такая, что меня чуть из седла не выбросило. Что-то врезалось в склон, веером брызнул в стороны раскрошенный камень…

В опалённом кратере сидел, согнув одну ногу в колене, Лао, целый и невредимый. Выглядел он скорее задумчивым, чем сердитым, но, будь я врагом – сунуться к нему сейчас не решилась бы.

– Заперто, – произнёс он. – И сверху тоже. Даже от меня, и это уже интересно.

– Я б слетал туда-сюда на Шекки, – протянул Тейт, прищурившись. – Но лучше не разделяться. Мало ли что.

– Мало ли кто, – согласился Итасэ и переглянулся с Соулом. Орса как раз продрала глаза и попыталась слинять от заботливого братца; он удерживал её одной рукой, осторожно прощупывая окрестности ментально. – Кто следующий?

Возникла заминка. Тейт погрузился в размышления – стратегию обдумывал, что ли? – и не особенно рвался в бой. Орсе никто слова не давал в принципе… Оставались двое.

– Предположим, я, – вздохнул Соул и скатился по кожистому боку своего айра. Девчонка тут же перестала вертеться и замерла настороженным изваянием. – Трикси, поможешь? – неожиданно обратился он ко мне. – Широко слушать не обязательно, этим я займусь. А вот тщательно изучить всё, что поблизости…

Мысль здравая. Псионические методики на небольшом расстоянии могут быть даже более эффективны, чем магия.

– Хорошо, – склонила я голову к плечу. – Есть только одна проблема. Вам тоже достанется.

– Лучше так, чем пропустить врага, – философски откликнулся Итасэ, хотя перспектива явить кому-то, даже и другу, свои сокровенные мысли не вызвала у него бурного энтузиазма.

Поначалу я беспокоилась, что мы с Соулом станем мешать друг другу. Но его магия оказалась настолько нежной, ненавязчивой, словно существовала на принципиально ином уровне. Дрожь натянутых шёлковых ниток и прозрачных капель росы, расходящаяся от центра паутины; перезвон тысяч разноголосых бронзовых колокольчиков, от крохотных, трепещущих, до солидных и басовитых – вот что это было такое.

А ещё он танцевал.

Наверное, каждый из ложи внимающих и поющих вырабатывал свой собственный стиль магии, больше всего подходящий к темпераменту и сложению. Гибкая, порывистая Лиора двигалась резко, широко, и её ментальная музыка звучала с надрывом, страстно, на грани боли. А Соул и звучал, и двигался гармонично… и очень технологически, пожалуй. Так, словно его окружали сенсорные экраны, и он невесомо прикасался к контрольным точкам – кончиками пальцев, босой ступнёй, плечом, затылком.