Бей первая

Я только качаю головой. Конечно, я не против. Мне вообще, по большому счету, абсолютно все равно, куда идти. Когда рядом весь мой шальной квартет. А Кирилл переплетает наши пальцы. Хоть в ад – уверена, там нам тоже было бы весело.

Глава 31

В кино в этот раз я сажусь с краю. Рядом с Разгильдеевым. Все происходит как-то легко и органично, без толкотни, как в прошлый раз. Будто все точно знают, что нужно делать. Я понимаю, что Кир готов делить с друзьями мое время, но совершенно не хочет отдавать им какие-то другие вещи. Мне сложно объяснить, но я чувствую, что он пытается как-то расставить границы, при этом не разрушив ту магическую дружбу, которая связала нас пятерых в такие короткие сроки. Поэтому я просто расслабляюсь и предоставляю это ему.

Гуляем мы все вместе. На работу и с работы они провожают меня вчетвером. Но в общей компании Гильдия иногда тянет меня к себе за руку и заставляет отстать, чтобы просто поговорить о своем. А приехав на мой этаж, он всегда выходит, а парни едут вниз, как раньше. При этом я знаю, что они ждут Кирилла у подъезда. Район у нас и правда не из хороших, а их забота друг о друге настолько трогательна, что я безмерно уважаю их решение.

Когда Кир меня провожает, мы долго целуемся в подъезде. Правда, уже спустившись на один пролет ниже. Губы печет, дыхание сбивается, счастье зашкаливает. Даже общий антураж не портит впечатления. Наверное, в этом даже что-то есть. Разгильдеев говорил, что они – дворовые. Ну, а я – тем более. Для нас это все равно искренние и в чем-то даже сакральные моменты. Иногда я мечтаю, что спустя годы мы будем со смехом вспоминать, как целовались до одури в подъезде. Это же романтично, разве нет?

Самым большим испытанием для меня становится первое появление в новом статусе в школе. В понедельник перед уроком химии я шучу:

– Идем свиньей?

А сама нервно оттягиваю ворот свитшота. Цепочки на моей юбке тихо позвякивают, и я стараюсь сосредоточиться на этом. Сегодня все узнают, что мы с Киром встречаемся. Конечно, я этим горжусь. Но в то же время мне очень страшно. Это то же самое, что добровольно стать мишенью в тире.

– Идем красиво, – подмигивает Белый.

Он заходит в класс первым. Следом мы с Кириллом, взявшись за руки. За нами – Бус и Малой. Наши лица невозмутимы. Мои губы подергивает самоуверенная усмешка. Я сжимаю руку парня сильнее. Он мне отвечает. Порядок. Ничего не страшно. Повторяю про себя, как мантру.

Неосознанно я копирую походку своих мушкетеров. Уверенную, наглую, неспешную.

Все смотрят. Ну и пусть.

Ловлю себя на дурацкой девчачьей мысли, что, если подложить крутую музыку, мы выглядели бы, как персонажи фильма.

– Дуняева, что с лицом? – спрашивает Бус, вздергивая подбородок насмешливо.

А я против воли фыркаю. Я не хотела над ней смеяться, честное слово. Но Тим использует мое прозвище для Кристины, и я не могу сдержаться. Из его уст это звучит слишком комично.

Та же смотрит на нас волком. В доли секунды оценивает наши сцепленные руки и зло прищуривается. Что-то шепчет подружке Жене. Интересно, но та реагирует совсем не как раньше. Тоже устала от королевы? Никакого былого запала, никакого восторга, никакого подобострастия. Она бросает в нашу сторону какой-то болезненный взгляд. Кажется, что даже не на всех нас. На Буса. Обещаю себе подумать об этом позже.

Мы доходим до последних парт, и вдруг Разгильдеев крепко хватает меня за талию, усаживает на парту. Быстро и крепко целует в губы. Все тело обдает огненными мурашками. Следом катится смущение, посыпая солью все мои открытые раны. Я заливаюсь краской. Шепчу ему:

– Что ты делаешь?

– Сама знаешь.

И я знаю. Он заявляет свои права. Показывает свой авторитет и обозначает собственность. Мне неловко. Но понимаю, что иначе тут нельзя.

– Вы мутите? – шепчет мне Ваняев уже когда урок начинается.

– Формулировка дурацкая, но смысл верный, – так же шепотом отвечаю я.

– Ясно.

– Что тебе ясно?

– Ничего, – шикает он и листает учебник.

– Вань, нужная же страница была.

– Ты Кириллом своим занята, ты за учебником не следишь, – он выглядит рассерженным.

Я теряюсь. Отбираю учебник, возвращаю на нужный параграф, кладу на середину парты.

Ваняев поджимает губы. Не понимаю, что с ним, все же нормально у нас было.

Я даже недоуменно оборачиваюсь на Тоху, а он самодовольно улыбается:

– Я же говорил.

Отмахиваюсь и поворачиваюсь обратно. Тем более что химичка уже теряет терпение. Бьет учебником по доске и раздраженно выдает:

– Я тоже рада, что Разгильдеев и Кицаева встречаются, но рекомендую всем обсудить это после моего урока! Скоро контрольная, а еще родительское собрание. Советую задуматься.

И я так задумываюсь, что кровь стынет в жилах. Родительское собрание. Отец обычно на них не ходит, но мне все равно каждый раз страшно. Начало года, надеюсь, оба моих родителя забьют на это прекрасное мероприятие. Им тоже лишние телодвижения – трезветь, изображать нормальных. Я приглушенно фыркаю, занятая своими мыслями. Сосед по парте косится на меня, поправляет очки.

Я шепчу ему:

– Ваня, все в порядке?

– Все нормально.