Бей первая

Лана заходит в комнату, обтирая руки о джинсы. С ходу ловит мой взгляд. Ничего не могу с собой поделать. Если руками трогать нельзя, то про глаза речи не было.

Она смущается и переключает внимание на парней.

– Ну что, мальчишки, расскажете, как у вас дискотеки проходят?

– Я что-то пропустил? – интересуюсь хмуро.

– Пропустил, – хмыкает Тоха, – дискач объявили новогодний, через две недели, в пятницу.

– Не боись, Мальвина, мероприятие кринжовое, но в целом прикольное. А если б ты еще пила, вообще было бы весело.

– Ага, – фыркает она, – как и все в этой жизни. Может, пить начать?

Малой гогочет:

– А я бы посмотрел на тебя пьяную!

Лана отвешивает ему легкий подзатыльник, но атмосфера в комнате как-то теплеет. Я снова ловлю каждое ее движение. Как несколько месяцев назад, когда еще не мог к ней прикоснуться. Ревную каждый ее жест. Как она легко усаживается на диван между Тимом и Диманом, как хлопает Тоху по колену, как смеется над их шутками. Ничего, я все исправлю.

Поэтому на следующий день караулю Мальвину на лестничной клетке с букетом цветов. Чувствую себя полным придурком. Пишу ей, чтобы она вышла. И, пока жду ее, меряю шагами лестничную клетку, не знаю, куда себя деть. Все кажется неловким. Ситуацией с Дунаевой я совсем не горжусь. Но время назад уже не отмотать. Если бы знал, даже не прикоснулся бы к ней. Я как вспомню, даже тошнота к горлу подкатывает. Дебил. Но покажите мне хоть одного парня, который отказался бы от секса, когда девушка так настойчиво себя предлагает. Я Разноглазку тогда и не знал.

Задумчиво глажу атласную ленту, которой перевязаны стебли цветов. Конечно, мой косяк не только в этом. Нужно было рассказать. Но как? Как вообще можно подойти к подобному разговору со своей девушкой? Милая, у нас все хорошо, но за мной есть пара грешков. Так?

Раздраженно выдыхаю. Хоть бы она вышла.

Слышу, как открывается и тут же закрывается входная дверь. Идет. Она никогда не шумит, не хлопает. Всегда выходит из квартиры тихо, как мышка. И я знаю, почему. Все мышцы судорогой сводит. Как же хочется ее защитить, уберечь, вытащить из этой ямы. Знать бы только, как.

– Привет, – Мальвина замирает, переводя взгляд с моего лица на цветы.

– Привет, – отзываюсь тихо, – это тебе.

Она неуловимо меняется. Щеки розовеют, губы изгибаются в улыбке. Она сцепляет пальцы и сжимает их до побелевших костяшек. Ей что, никогда не дарили цветы?

– Мне? – уточняет зачем-то.

Я улыбаюсь. Когда мама вчера предложила подарить Лане цветы, я думал, что это как-то банально. Но теперь понимаю, что она, как всегда, была права.

– Да. Прости, Мальвина, я должен был иначе себя повести. Просто я не знаю, как правильно. Но очень хочу научиться.

Подхожу ближе и осторожно обнимаю ее. Она позволяет. Я сжимаю ее крепче, а Лана испуганно бормочет:

– Кир, цветы! Не помни их.

– Плевать. Ты простила? Скажи, что да. – Срываюсь и шепчу сбивчиво: – Пожалуйста, скажи, что все хорошо.

Она тихо смеется мне в плечо:

– Все хорошо, Кир.

И от этих простых слов тугие ремни, стягивающие грудную клетку, наконец расслабляются. Все хорошо. Она со мной. Она моя. Больше никаких тупых ошибок.

Я наклоняюсь и целую ее. Пытаюсь передать всю нежность, которая у меня есть. Из всех уголков души ее собираю и отдаю. Губы такие мягкие, вкусные, просто идеальные. Их для меня создавали. Она вся только для меня. Господи, какой же приторный бред крутится в голове. Стискиваю ее талию сильнее, и Мальвина дрожит. Моя. Моя.

Приподнимаю ее футболку и касаюсь пальцами голой кожи. Совсем забываю, как дышать.

– Кир, – шепчет она мне в губы.

– Да, извини, – голос хрипнет.

Я упираюсь лбом ей в переносицу и пытаюсь вдохнуть. Застываю на долгие секунды и наконец прихожу в себя.

– Погуляем?

– Погуляем, – она улыбается.

– Тогда поставь цветы и одевайся, я подожду.

Она забирает букет и уходит. А я улыбаюсь в пустоту, не пытаясь скрыть своих эмоций. Никто не видит, так что можно отпустить себя и побыть просто влюбленным идиотом. Но я слишком расслабляюсь. Поэтому, когда открывается лифт, это становится для меня неожиданностью. Растерянно оборачиваюсь и смотрю, как из лифта выходит мужчина. Пакет в его руках звенит стеклянными бутылками. Утром в субботу. Значит, это ее отец.

Глава 35

– Здравствуйте, – говорю первым.

Просто потому, что так правильно.

Его лицо непроницаемо, ни одной эмоции не видно. Жесткий подбородок, голубые глаза, густые брови. Наверное, он был очень красивым в молодости. Сейчас же он опухший, пьяный и злой. Под глазами – отекшие мешки.

Он смотрит цепко и недобро. Говорит:

– Что делаем здесь?

– За Ланой пришел, – отвечаю твердо.

Понимаю, что не могу врать и юлить. Если совру, он все равно поймет, и будет хуже.

– За Ланой пришел, – повторяет он. – Интересно.

Мерит меня внимательным взглядом. Шмыгает носом, достает из кармана пачку сигарет.

– Куришь?

Я отрицательно мотаю головой. Я и правда не курю. Только с охранником на крыльце в плохие дни. В такие, как этот.