Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Когда через десять минут я повторил тот же процесс, она сказала: "Это за зеркалом", - и, протянув руку, начала ощупывать пряжку моего ремня.

Чуть позже она даже попробовала заглянуть за край зеркала в поисках ручки. (Ramachandran and Blakeslee 1998, p. 123)

Рамачандран назвал это явление "зеркальной агнозией". 6 или, в честь Льюиса Кэрролла, "синдромом зазеркалья". В этом тяжелом случае игнорирования утрачивается знание о том, что определенный сегмент визуально воспринимаемого зеркального изображения представляет собой репрезентацию внешней реальности, и способность делать выводы на основе этого знания. Помните, что факт того, что экспериментатор держит зеркало, был когнитивно доступен пациенту (как было показано в ходе интервью). Он был доступен и в поведенческом плане (что подтверждается описанием очков, помады и одежды, когда она смотрела прямо в зеркало). Это исключительно особый вид пространственных рассуждений - умозаключение о том, что, поскольку отражение находится справа и является репрезентацией, его причинный объект должен находиться слева, что невозможно для данного пациента. Левая часть пространственной модели реальности недоступна в качестве рамки отсчета для ментальной симуляции, которая была бы необходима для создания феноменальной ментальной модели причинно-следственной связи между объектом и зеркальным отражением. Модель объекта-как-отражения-в-зеркале, таким образом, становится "гиперпрозрачной" и коллапсирует в неверифицируемую модель объекта-как-есть, на правой стороне. Теоретический интерес этой специфической феноменальной конфигурации состоит в том, что она показывает, как некоторые очевидные факты о внешнем мире могут стать когнитивно недоступными для человеческого субъекта опыта в максимально строгом и совершенно абсолютном смысле, поскольку исчезла система отсчета, необходимая для осуществления соответствующих форм глобально доступных, то есть осознанных, симуляций. Теряется целое пространство возможностей.

Конечно, интригует вопрос, существуют ли даже для "нормальных" людей простые факты - например, об отношениях между разумом и телом или о природе феноменального "я", - которые в принципе недоступны для познания, поскольку наш мозг не в состоянии обеспечить систему координат, необходимую для проведения когнитивных симуляций, приводящих к убедительному теоретическому решению. Страдаем ли мы, подобно Эллен, от теоретической версии синдрома зазеркалья? Некоторые философы утверждают, что сама загадка сознательного опыта относится к этому классу проблем (McGinn 1989b, 1991). Являемся ли мы когнитивно закрытыми, потому что мы автоэпистемически закрыты? Как я уже отмечал в главе 2, "автоэпистемическая закрытость" не обязательно означает когнитивную закрытость в смысле недоступности теоретического, пропозиционально структурированного самопознания. И в прошлом мы решали многие теоретические головоломки (например, в теоретической физике) неожиданными и, вероятно, никем не ожидаемыми способами - просто с помощью математических и других интерсубъективных, нефеноменальных средств репрезентации. Сообщество пациентов, страдающих пренебрежением, несомненно, могло бы узнать о природе зеркал и репрезентативных корнях синдрома зазеркалья. Тот простой факт, что мы можем превратить нейрофеноменологию пренебрежения в философскую метафору, при этом понимая, что это всего лишь метафора, сам по себе показывает, что мы не ограничены в этом плане. Истина в аргументе скептика может заключаться скорее в том, что хорошая теория об отношениях между разумом и телом или о природе феноменального "я" может прийти к нам не только совершенно неожиданным образом, но и в такой форме, которая делает ее истину феноменально невозможной, невообразимой для нас, а значит, контринтуитивной. То же самое можно сказать и о таких патологических конфигурациях, как тяжелое зрительное пренебрежение. Их феноменологические корреляты кажутся невозможными; они также невообразимы для нас, а потому контринтуитивны. Однако никто не станет утверждать на этих основаниях, что убедительная теория невнимания не может быть разработана.

 

4.2.3 Слепое зрение

Все те девиантные модели мира, в которых вы обнаруживаете четко выраженные диссоциации между функциональными свойствами и доступным феноменальным содержанием, представляют особый теоретический интерес. Они помогают изолировать или "отгородить" сознательную обработку от бессознательной. Весьма поучительны все те конфигурации, в которых функциональный анализ системы, в частности количество внутренне доступной информации, которая может быть использована для поддержания производительности, остается практически неизменным, в то время как в феноменальной модели реальности происходят потери или реструктуризация. Слепое зрение, вероятно, является наиболее ярким примером такой ситуации.7