Бек

Сначала они хотели оставить ее из-за отека мозга от повторных ударов. Боже, от того, как они постоянно это повторяли, мне хотелось что-нибудь ударить. Когда ее голова перестала быть главной проблемой, на первый план перешли почки. И, наконец, несколько дней назад она перестала мочиться кровью. Мы бы уже уехали отсюда, но они хотели проверить ее почки, чтобы убедиться, что больше ничего не происходит.

Я думаю, мы все были готовы забрать ее из этой палаты и отправить обратно в Джорджию. Ди начинала раздражаться из-за постоянных приставаний персонала и отсутствия хорошей еды. Все, что я мог сделать, это улыбнуться, потому что, несмотря на то, что она была здесь, она отчаянно сопротивлялась. Но главным было то, что она вообще здесь.

Находиться так далеко от дома тоже было не идеально. Необходимость держать всех в курсе ее успехов стала раздражать больше, чем что-либо другое. Где-то на седьмой день я, наконец, передал телефон Мэддоксу и сказал ему, чтобы он их радовал. Честно говоря, мне было насрать на то, чтобы держать кого-то в курсе событий.

Я слежу только за Ди, все мое внимание сосредоточено на том, чтобы ей было комфортно, и чтобы она чувствовала себя в безопасности. Я смотрю на ее спящее лицо, и мне физически больно, когда я вижу, какое оно все опухшее.

Когда два дня назад она, наконец, приоткрыла левый глаз, совсем чуть-чуть, она объявила, что может видеть. Мы все дружно выдохнули, задержав дыхание с тех пор, как доктор предупредил нас, что есть вероятность, что ее зрение могло ухудшиться из-за травмы.

Ее глаз действительно был наименее серьезной из травм. На ее теле не было большой части, которая не была бы покрыта отвратительными черными и фиолетовыми синяками, вплоть до нескольких пальцев.

Я откидываюсь на спинку стула, который придвинул к ее кровати, и позволяю своему разуму подумать о звонке, который мы получили в понедельник утром, и от которого у меня чуть не остановилось сердце.

Когда Мэддокс ворвался в дверь моего кабинета с такой силой, что буквально сорвал ее с петель, я понял, что что-то не так. Потребовалось всего одно слово — Ди — и я вскочил со стула и последовал за ним к двери. Куп уже подогнал грузовик, и оттуда мы отправились в путь.

Он ввел меня в курс дела по дороге. Ее ассистентка в панике позвонила ему на телефон. Она пришла на работу и обнаружила, что весь офис разгромлен. Она бы набрала Ди, но в панике споткнулась о несколько перевернутых коробок. Когда она упала, ей было хорошо видно комнату отдыха. К тому времени, когда она добралась до Ди и позвонила в 911, та сказала, что едва могла нащупать ее пульс. Это была последняя информация, которую мы получили. Остаток поездки на машине я провел, думая о том, что, когда я наконец доберусь до нее, ее уже не будет. Неизвестность была ужасна, но сокрушительная агония была почти невыносимой, когда я не мог перестать думать о том, что бы я сделал, если бы ее у меня забрали.

И вот прошло почти две недели после ее нападения, а ответов по-прежнему нет. Те первые пять дней, когда она не приходила в себя, были самыми худшими. У Мэддокса было достаточно времени, чтобы рассказать нам о том, что он расследовал для нее. Сначала я был в ярости, но потом попытался поставить себя на ее место и немного понял, почему она пошла к Мэддоксу. Когда она, наконец, пришла в себя настолько, чтобы рассказать нам, что произошло во время нападения, все еще казалось, что мы играем колодой, в которой не хватает половины карт. Она не знала, кто этот мужчина, и даже если бы знала, как найти нужного ему сотрудника, то не знала, как с ним связаться.

Приехала полиция, получила ее показания, задокументировала ее травмы и ушла, пообещав, что они проведут расследование. Но не осталось ничего, что могло бы дать нам хоть малейший намек на то, кто это сделал.

Во время последнего разговора Мэддокса с Грегом, он рассказал ему все, что мы знали. Нашей главной надеждой было найти этого Адама, и, надеюсь, он прольет немного света на эту неразбериху. Я не спрашивал Мэддокса, как прошел тот звонок, и не был уверен, что хочу знать. Логически я понимал, что Грег не мог помочь, когда не знал, что происходит, но другая часть меня, та, которая хотела кого-то обвинить, не могла помешать «что, если» сильно ударить по мне. Знание того, что он, вероятно, был так же расстроен, как и все мы, было единственным, что удерживало меня от того, чтобы наброситься на него.

— Бек, тебе действительно нужно вернуться в отель на несколько часов и немного поспать. Ты не сделаешь лучше ей тем, что загонишь себя. — Куп грустно улыбается. — Я останусь с ней, пожалуйста, чувак… Ты дерьмово выглядишь.

— Я выйду за эту дверь в ту же секунду, как она будет готова пойти со мной. Ни секундой раньше, так что заткнись на хрен.

Он открывает рот, чтобы еще что-то возразить, но плотно закрывает его, когда видит, насколько я злюсь. Он, черт возьми, сошел с ума, если думает, что я снова ее оставлю.